Журнал Современник - Журнал Наш Современник 2007 #7

- Нет.

- Я тебе предлагаю прокатиться! Я - на велике, а ты - на мотоцикле.

- Сказал - не хочу!..

Сашка снова как-то странно, криво смотрел на Антошу.

- Милый ты пацан… ты же ничего не понимаешь… а тоже! У меня украли инструменты… кейс и ящик из гаража… это две тысячи долларов. И мне бы хана, если бы не эти люди.

Антоша, насупясь, молчал.

- Ну и этот, Валька… длинный… привязался к Натке… Знаешь, когда к кусту подойдёшь, где гнездо, птица отлетает в сторону, начинает чирикать. Мол, тут я, бери меня. Ты - к ней, а она дальше в сторону… отваживает от гнезда бандита… Вот и я… я же тебе объяснял…

- Какой он бандит! - наконец вырвалось у Антоши. - Он макарон. Против тебя.

- Он макарон, да вот дружки у него… из ментовки… страшные мужики. Это походило на правду. Почувствовав, что Антоша поверил, Сашка повеселел, потрепал его по голове. Кепка слетела в пыль.

- Что ты как азербайджанец? Что ты надел? Давай я тебе вот эту отдам, - и напялил на Антошку свой кепарь с прозрачным козырьком. - Я и мотоцикл могу подарить. Хочешь? Прямо сейчас! Ты садишься на моего коня, я - на твоего.

Антоша испугался. Такие невероятные подарки вдруг - ни к чему. Что-то тут есть страшное. Он требует что-нибудь не говорить или что-нибудь сказать. Ой, неладно что-то, неладно в отношениях Сашки с Наткой…

- Анекдот хочешь? - засиял спутанными зубами Сашка. - Сидят два еврея в камере. Один другому: слышь, зачем тут решетки. Кто сюда полезет?

- Привет Натке передать? - угрюмо спросил Антоша. Сашка вдруг переменился в лице.

- Нет, я позвоню сам. - И вновь, вылупив зубы, скороговоркой. - Не хотел говорить, не хотел, да тебе скажу… Она в сам деле дружит с Оскаром, сыном Куфтика, в кино ходили, люди видели.

- Этого не может быть! - затрепетал Антоша.

- Что ты понимаешь! - Сашка зло сплюнул. - Всё может быть. Может, решила мне подыграть… да увлеклась. - И что-то еще он говорил, быстро-быстро.

На языке крутилось: а чего ж ты с девчонкой сейчас целовался?! Но, может быть, это как раз игра? По телику показывают: целуются все подряд с кем ни попадя, да еще секундомером время засекают. Мама права: распустились люди.

8

Антоша приехал домой омраченный, в тоске.

- Что с тобой? - спросила мать. - Ты хромаешь! Ой, у тебя коленка черная! Подрался?!

- Да ерунда, упал!.. А где Натка?

- Быстро в ванную, промыть и йодом!.. Она пошла звонить Саше. Натка вернулась, улыбается. Она сегодня очень красивая, только губы

лишнего бордовой краской намазала. И скулы - розовой пудрой.

- Наташа, с тобой можно поговорить?

- Говори, - засмеялась Натка. Они сидели в детской комнате. Сестра вытянула из угла любимого тряпичного жёлтого льва за лапу и положила на колени. - Ну! Чего молчишь? Скажи "мяу".

- Брось со мной, как с маленьким. Я всё знаю. Ты сама-то знаешь, что всё это игра… поп… и прочее?

- Конечно. - Она вскинула глаза и снисходительно улыбнулась братишке. - Всё хорошо. Всё о'кей.

- О'кей?

- О'кей.

- А тебе известно, что кей - это ключ? И что за дверью может ничего не оказаться, как в какой-то, не помню, сказке. Дверь нарисована.

- Нет. - Натка вскочила, швырнула в угол льва и, схватив братишку за уши, поцеловала в губы. - Нет!

Антоша смятенно сник.

- А что дальше будет?

- И дальше будет всё хорошо. - Она широко улыбнулась. И пошла помогать матери готовить ужин.

Как же так?! И ночью не плакала - Антоша подолгу притворялся спящим, следил, слушал. Не плакала.

Только через пару дней он увидел: сестра стоит на чужой улице, в стеклянной будке телефона-автомата, прижала чёрную трубку к уху… и всё лицо у неё блестит, мокрое от слёз.

Вот она медленно повесила трубку, обтёрла платочком щёки и вышла к прохожим, улыбаясь всему миру.

Всё хорошо. Жизнь прекрасна.

ГУСИ-ЛЕБЕДИ ЛЕТЕЛИ

Молодым хлопцем Павло Лаптей в ночь на Рождество отправился в село Ковяги, что в двенадцати километрах от наших Полог. Ушел в такой мороз, что ресницы слипались. Какая нужда толкнула? Задумал принести своей ненаглядной Галинке живые цветы. Узнал, что у старых знакомых в Ко-вягах зацвела китайская роза, и поспешил, невзирая на уговоры матери.

Переполошил своим появлением семью в Ковягах, но своего добился. Заночевать добрые люди упрашивали: мол, темень на улице, снег в поле по колено, рассвета дождался бы. Утром, может, попутная машина подвернется или кто на санях поедет. Куда там! Посмеялся и поспешил в дорогу. Шел по белому безмолвию, которое заливала своим сиянием полная луна, окруженная светлым кольцом, согревал на своей груди цветы и пел во весь голос: