Закурил. Облегченные "Мальборо". Всё молча - неразговорчивость эта его стала уже угнетать.
- Может, я оставлю вас одних? - спросил Леня.
- Оставайся, мне с тобой сподручней, - бросил Тунгус и снова надолго замолчал.
- Газету нашу, Иван Лукич, читаете? - спросил я, прервав затянувшееся молчание.
- Моментами. А родители мои покойные не могли без нее - вот так!
- И что же читаете?
- Про себя, грешного. Как напечатаете, так и читаю.
- Нравится?
- Последняя статья не очень. Что вы, Сергей Михалыч, все Тунгус да Тунгус? Неуважительно как-то. У меня ведь фамилия есть, имя православное…
- Учтем, Иван Лукич. Но неужели вы только с этим пришли?
- Нет, конечно. Это - сущие пустяки. Я вот что хотел сказать, Сергей Михалыч. Проблемы, которые вас настигли, меня искренне огорчают, и, поверьте, ноги не от меня растут.
- Помилуйте, и мысли не было. С чего вы взяли?
- Ходят разговоры, пустили нелюди парашу.
- А что, у вас есть такие возможности?
- Кое-чего могу, было бы желание. Остановить?
"Ничего себе заявочки! - я даже похолодел. - Нет, только не это, всю жизнь отрабатывать - не отработаешь".
- Спасибо, сами как-нибудь разберемся.
- Тогда я пойду. - Тунгус поднялся, протянул руку. - Я все сказал.
- А интервью, Иван Лукич? Или вам нельзя по понятиям?
- Западло, хотели сказать? - улыбнулся он. - Нет, совсем нет. Япон-чик ведь дает интервью в Америке. Но сейчас я не готов. В другой раз, Сергей Михалыч.
Когда за ними закрылась дверь, я схватился за голову: "Вот попал!" Потом расхохотался. Ну, совсем он не так страшен, как его малюют. Похож, скорее, на сурового отца большого семейства. Но сила в нем есть, тяжелая, идущая откуда-то изнутри сила.
Через пару минут Леня Ковалев вернулся:
- Зря ты отказался.
- Интересно, - не стал я оправдываться, - каким образом он смог бы прикрыть дело? Через кого?
- Точно не знаю, но подозреваю, что через Алика. Тот ему должен.
* * *
Дома жена встретила заплаканными глазами. Протянула конверт, в нем - повестка из милиции. Завтра в одиннадцать утра мне следует явиться в райотдел для дознания.
- Рецидивист ты наш, - вымученно улыбнулась жена. - Когда все это кончится?
Откуда я знаю - когда? Время - понятие растяжимое. Какое еще такое дознание? В честь чего? Ладно, оставим эти вопросы до завтра.
20 февраля.
В милицию я поехал с адвокатом Семеном Абрамовичем - маленьким, пухленьким пожилым евреем.
- Только не горячитесь, - напутствовал он меня. - Старайтесь вообще меньше говорить. Давайте сразу договоримся: командовать парадом буду я.
Указанный в повестке кабинет оказался крохотной, но чистенькой комнаткой. Завидев нас, из-за стола встал тучный седой майор.
- Здравия желаю, товарищ подполковник!
- Вольно, - хихикнул адвокат. - Ну и отъел же ты ряшку, Петрович! Они обнялись. Поймав мой взгляд, Семен Абрамович пояснил коротко,
что служили вместе в уголовке, тот еще, мол, сыщик Петрович.
- Весь в тебя, - хохотнул майор, - было у кого учиться.
- Чего вызывал? - перешел к делу адвокат.
- Прокуроры поручили провести дознание насчет финки. Допрашивать буду.
- Допрашивай, - согласился Семен Абрамович, - а я послушаю. Он скромненько уселся в уголок и, облокотившись о колени, устало
прикрыл рукой глаза.
Я чистосердечно ответил на все вопросы дознавателя: кто, где, когда и при каких обстоятельствах подарил мне финку. Какие-то омоновцы, может, собровцы. Камуфляжные, короче, ребята. На юбилее газеты. Их кто-то привел из
наших. Выпили ребята, вот и расчувствовались. У нас, говорят, больше ничего нет, возьми, командир, не обижай. Ну я и взял сдуру эту красавицу. Где хранил? В сейфе. Никуда не выносил? Нет, конечно, я про нее вообще забыл.
- Я должен допросить вашу жену, - сказал майор.
- А ее-то зачем?
- Надо! - коротко бросил он. - Прочтите и распишитесь.
Я подписал протокол и, попрощавшись, вышел. Адвокат остался. Через пару минут он догнал меня и поспешил успокоить, что не все так плохо. Финка, мол, эта нигде не числится, а за хранение по новому УПК статья не грозит.
- А жену зачем? - повторил я вопрос, на который дознаватель толком так и не ответил.
- Ничего страшного. Она может, конечно, отказаться давать показания.
Но не советую - пусть говорит все как есть. Я, кстати сказать, могу присутствовать на ее допросе. Вы не против?
- Да вы что, Семен Абрамович, Бог с вами! Я сам хотел попросить вас об этом.
21 февраля.
Мы вместе зашли в здание райотдела милиции. Она держалась на удивление спокойно. А когда вышла от дознавателя, даже улыбнулась: все, мол, о'кей, малыш!
Читать дальше
