авторов коллектив - Грузия – Материалы по попытке её захвата в августе 2008 г

Июль – август

3 июля кто-то «замочил в сортире» (деревянном, стоящем за домом) Нодара Бибилова, начальника полиции осетинского села Дмениси. Через три часа последовал ответный удар: на дороге к Дмениси был взорван кортеж Дмитрия Санакоева, главы Южной Осетии, – по грузинской версии.

Тут надо напомнить географию Южной Осетии. От Рокского тоннеля идет Транскам – через Джаву, Цхинвали, – и грузинские, и осетинские села вперемешку. Ездить по Транскаму опасно: каждая сторона построила объездную дорогу. Грузинская – справа от Транскама, осетинская – слева. Кортеж был взорван там, где со всех сторон грузинские села, и только с одной стороны – Сарабукская высота. Видимо, те, кто ставил фугас, спустились с Сарабука.

Грузины заняли Сарабук. А Сарабук не просто господствует над дорогой. Это такая высота, что ежели кто едет из осетинской Джавы в осетинское Дмениси, то с Сарабука сразу видно. А именно Джава (а отнюдь не легкодоступный Цхинвали) к этому времени превращена в военную базу. И если, например, готовиться к войне и тащить технику из Джавы в Дмениси, то с Сарабука это видно.

После взятия Сарабука перестрелки вспыхивают по всему периметру анклава: между Нули и Хетагурово, Эргнети и Цхинвали. Калибр стремительно растет: еще 1 августа стреляют из автоматов, а уже 2-го, впервые за три года, в Нули и Авневи садят из 120-мм минометов; к Нули подтягиваются грузинские миротворцы и отвечают из БМП; власти Южной Осетии заявляют о готовящемся нападении Грузии и вывозят из Цхинвали людей.

До 5 августа тактика «око за око» была главной тактикой грузин в отношениях с главой Южной Осетии Кокойты, но когда от минометов стороны переходят к гаубице, становится ясно, что тактика эта больше не действует. 5-го августа министр по реинтеграции Тимур Якобашвили едет в Цхинвали. 7-го он приезжает опять. С ним должен был приехать посол Попов, но, по словам Якобашвили, он сказал, что возле Гори у него спустило колесо. «Я попросил его поставить запаску, но он сказал, что запаска тоже спустила».

Якобашвили встречается с командующим миротворцами Кулахметовым, и тот заявляет, что Кокойты вышел из-под контроля. Единственное, что он может порекомендовать, – прекращение огня в одностороннем порядке. Якобашвили звонит президенту Грузии, и тот в 18.30 объявляет об одностороннем прекращении огня.

– Вечером я приехал к нему, – говорит Якобашвили. – Мы сидели вдвоем. Ему стали звонить, что бомбят Тамарашени. Миша приказал: «Не стрелять». Потом кто-то звонит, и я вижу: Миша весь белый. «Что?» – «Колонна танков вошла в Рокский тоннель».

Тамарашени и взятие Цхинвали

Тут я прошу читателя взглянуть на карту и оценить значение слова Тамарашени. 9 грузинских сел – Тамарашени, Кехви, Курта и другие – были расположены в ущелье Большое Лиахви за Цхинвали. То есть если Цхинвали, как пельмень на тарелке, со всех сторон окружен грузинскими селами, то Большое Лиахви, наоборот, – осетинскими. «У нас стреляли всегда, – говорит беженка из Тамарашени Тисана Таташвили. – Дети так привыкли, что при стрельбе ходили в школу». С 1 августа спонтанные перестрелки (из гаубиц) вспыхивали по периметру, но в центре было спокойно. И вот 7-го после одностороннего прекращения огня с двух сторон, из Цхинвали и с направления Джавы, артиллерия начинает сносить с лица земли этот грузинский анклав. Самое интересное – это была ли колонна танков? Пока все, чем грузинские власти доказывают ее существование, это слова.

– Если в 12 часов эта колонна не стояла у Роки, как она оказалась в 5 утра у Гупты, где ее разбомбили вместе с мостом? – уверяет меня министр обороны Грузии Давид Кезерашвили. Это, конечно, аргумент, но я бы предпочла аэрофотосъемку.

По свежим следам войны все прячут свои секреты, но что можно утверждать почти наверняка – это то, что план удара у Грузии, конечно, имелся, потому что любая страна имеет план удара по сепаратистской территории, но в действие был приведен спонтанно: 1-я бригада находилась в Ираке, а 2-я, с лучшей техникой, – в Сенаки, где ждали войну с абхазами.

Грузины занимали села почти без сопротивления. Один из офицеров, с которыми я беседовала, – звали его Шалва, – с презрением профессионального военного рассказал мне о «10 дураках», которые обстреляли танк и выскочили за ним, когда танк попятился. «Кто успел, тот убежал, – заметил Шалва. – Это не храбрость, это бессмыслица».

Другая часть в пустом Знаури напоролась на одинокого таксиста, который искал, кого бы еще вывезти из села, а чуть подальше – на два новейших БТРа, которые, видимо, косили под «осетинских партизан».