Николай Гоголь - Статьи из Арабесок

Он для легкого [будуарн<���ого>] чтения красавицы

Светский слог, гладкость языка, строгое приличье во многих повестях и легкая грациозность некоторых стихов, словом это сияющая игрушка.

приличье [во всем] в повестях и в [стихах мн<���огих?>] легких грациозных стихах

Повести самого издателя ~ берегов Тавриды ПД2 (бел.);

ПД2 (черн.) — Повесть самого издателя блещет легкостью и живостью, [<1 нрзб.> во всем видно то же] искусство [из] незначащий сюжет обратить в занимательный, из стихотворений <2 нрзб.>. Но пусть лучше он разносится, этот блестящий мотылек, по всем [пространствам] углам России и поздравляет [их] ~ до берегов сияющей Тавриды;

Пог, ПМск, 1842 — нет.

Эскиз этот составлял введение к Истории Малороссии; но так как вся первая часть Истории Малороссии переделана вовсе, то он остался заштатный и помещается здесь как совершенно отдельная статья. (Прим. Гоголя.)

Под именем Пушкина рассеивалось множество самых нелепых стихов. Это обыкновенная участь таланта, пользующегося сильною известностью. Это вначале смешит, но после бывает досадно, когда наконец выходишь из молодости и видишь эти глупости не прекращающимися. Таким образом начали наконец Пушкину приписывать: Лекарство от холеры. Первую ночь и тому подобные. (Прим. Гоголя.)

Мне прежде приходила очень странная мысль: я думал, что весьма не мешало бы иметь в городе одну такую улицу, которая бы вмещала в себе архитектурную летопись. Чтобы начиналась она тяжелыми, мрачными воротами, — прошедши которые, зритель видел бы с двух сторон возвышающиеся величественные здания первобытного дикого вкуса, общего первоначальным народам. Потом постепенное изменение ее в разные виды: высокое преображение в колоссальную, исполненную простоты, египетскую, потом в красавицу греческую, потом в сладострастную александрийскую и византийскую с плоскими куполами, потом в римскую с арками в несколько рядов, далее вновь нисходящую к диким временам и вдруг потом поднявшеюся до необыкновенной роскоши аравийскою, потом дикою готическою, потом готико-арабскою, потом чисто готическою, венцом искусства, дышащею в Кельнском соборе, потом страшным смешением архитектур, происшедшим от обращения к византийской, потом древнею греческою, в новом костюме и наконец, чтобы вся улица оканчивалась воротами, заключившими бы в себе стихии нового вкуса. Эта улица сделалась бы тогда в некотором отношении историею развития вкуса, и кто ленив перевертывать толстые томы, тому бы стоило только пройти по ней, чтобы узнать всё. (Прим. Гоголя.)

Статья эта писана давно. В последнее время вкус в Европе улучшился и особенно в нашей любезной России. Многие архитекторы уже ей делают честь; из них должно упомянуть о Брюлове, которого здания исполнены истинною вкуса и оригинальности. (Прим. Гоголя.)

Впрочем, любители музыки и поэзии могут несколько утешиться: недавно издано прекрасное собрание песен Максимовичем, и при нем голоса, переложенные Алябьевым. (Прим. Гоголя.)

Шлегель. (Прим. Гоголя.)

Миллер. (Прим. Гоголя.)

Тацит. (Прим. Гоголя.)

О готах: Прокофий, Иорнанд, Гиббон. (Прим. Гоголя.)

Шлегель. (Прим. Гоголя.)

О гуннах и об Аттиле: Иорнанд, Детине, Фишер. (Прим. Гоголя.)

Конрад Геснер. (Прим. Гоголя.)