Николай Лесков: Статьи

Представляется совершенно справедливым и неотяготительным обязать каждого рядского торговца, имеющего мальчика, вносить по одному рублю в год на его образование. На эти деньги может быть нанято помещение для школы и приобретены нужные книги. А учителей, способных и готовых заниматься с детьми без всякого возмездия и без увлечений, всегда можно найти.

Нужно только, чтоб все это двинулось по правительственной, административной инициативе, ибо всякой другой инициативы в этом деле мы не ожидаем и верить ей не можем.

“Аптека для души” с подлежащею вывескою, как значится из газет, до сих пор была открыта только в Киеве капитаном и кавалером Должиковым. В других городах обходятся без таких аптек, или они существуют там просто под именем публичных библиотек, и изобретательному человеку нужно много думать, чтобы добыть себе между своими согражданами такую репутацию, какую стяжал в Киеве тамошний душевный аптекарь, кавалер и капитан Должиков. Однако, серьезно говоря, библиотека, которою владел г. Должиков и которую он выдавал за “аптеку для души”, была очень плоха. Медикаменты в ней находились несвежие, а цены на них взимались весьма солидные. Аптекарь был доволен судьбою, а нищие духом, исцелявшие свои недуги переводами Вальтер-Скотта и другими печатными микстурами, гордились еще, что их душевный аптекарь приводит их в некоторое, так сказать, соотношение с дрогистом, пользующимся в провинциях большою известностию.

звезда киевского душевного аптекаря померкла, и помрачил ее не гигант, не могучий богатырь и не сказочный рыцарь, а просто местный 3-й гильдии купец Василий Гаврилов сын Борщевский, торговавший чаями. Г. Борщевский, не просвещенный большим книжным разумением, но снабженный природною славянскою сметкою, “собственным умом дошел”, что в Киеве может существовать другая библиотека, не стесняясь “аптекою для души”. Съездив в Петербург, Борщевский завел сношения с тамошними и московскими книгопродавцами, выписал все периодические издания, сделал читателям разные облегчения, рассрочки платежей и т. п.

Дело пошло не Бог весть как шибко, но все-таки пошло и окончательно подорвало “аптеку для души”, так что аптекарь, навьюченный хламом, которым снабдили его известные дрогисты душеполезных материалов, представляет печальную фигуру верблюда, стоящего в знойной пустыне и безнадежно помавающего своею главою.

С появлением библиотеки В. Борщевского оказалось, что в Киеве, где не очень любят врачевать души произведениями российской словесности, находится еще достаточное число персон, готовых черпать струи сего живоносного источника и промывать ими слепоту своих духовных очей. Наблюдательные люди, которыми Киев не перестает славиться со времен преподобного Нестора до наших дней, свидетельствуют, что число людей, читающих сочинения русских авторов, в Киеве растет заметным образом и что в возрастании числа читателей много виновата библиотека Борщевского, удовлетворяющая потребностям любознательных и просвещенных граждан г. Киева. Стало быть, и в настоящем случае верно, что не только запрос открывает предложение, но и предложение рождает запрос; душевный аптекарь г. Киева этому не верил и ошибся в своих соображениях; не верят этому и все прочие аптекари, а с ними и талантливый сотрудник нашей киевской медицинской газеты “Современная медицина” г. Добычин, и все они тоже будут иметь честь поздравить друг друга с почтенною дозою недальновидности и нерасчетливости.

Мы знаем, что гг. врачи особы в высшей степени почтенные и обладающие обширными и весьма многосторонними сведениями; не небезызвестно нам также, что политическая экономия не всеми ими признана за практическую науку, а верят они в существование того только, во что можно пальцем ткнуть или, по крайней мере, понюхать. Зная эту добродетель медицинской философии, мы сочли необходимым самым тщательным образом избегать всякого упрека в идеализме и начали свою речь примером, имеющим в наших глазах известное доказательство и хорошо известным если не талантливому сотруднику “Современной медицины” г. Добычину, то самой трехчленной редакции этого почтенного издания. Наши читатели должны простить нам, что мы занимали их сказаниями о гг. Должикове и Борщевском, так как это учинено нами страха ради медицинского. Но начнем ab ovo. [4] От яйца, т. е. с самого начала — Лат.