Николай Лесков - Статьи

Гг. посредники, а еще более некоторые помещики, жестоко заблуждаются. Они, спустя рукава, полагают, что, после великой реформы 19-го февраля, благородная рука спокойно отдыхает от трудов по окончанию плана, который призовет людей, освобожденных ею от крепостного ярма, к участию в полной гражданской жизни. Пусть они верят, что эпоха летаргического сна для России минула! Пусть чресла наши будут препоясаны, дабы новые великие указания не застали нас, “яко тать в нощи”! [216] Принося нашу благодарность деревенским подписчикам, поделившимся с нами своими соображениями о домашних делах, мы просим их не забывать, что дела эти всегда нам очень близки и всегда найдут в нас самое живое сочувствие. Письма, адресованные в редакцию без назначения их к печати, никогда не пойдут никуда дальше адреса, но не пройдут без отзыва. Письмам же, которые, с согласия писавших, можно дать гласность, мы никогда не откажем в месте на столбцах нашей газеты. Мы не отвечаем за сторонние мнения и не даем никому права считать эти мнения солидарными с нашими; но считаем неуместным отказывать общественному мнению в возможности выражаться так, как оно слагается, независимо ни от какого стороннего влияния.

Мы знаем, что первый убийца на белом свете был Каин и что страшное дело совершил он простою дубиной; знаем, что внук его отбил и насадил железный наконечник на эту дубину и, стало быть, из дубины вышло копье; знаем, что правнук его выгнул лук, натянул на него тетиву и придумал стрелы — те же, только усовершенствованные, копья; потом явился меч; за ним панцирь и шлем; мы знаем, наконец, что на этом изобретении гений человека на несколько тысяч лет приостановился.

Но вот явился чернец, искавший философского камня и нашедший — порох; за порохом явилась пушка; за пушкой — пищаль; за пищалью — ружье, сперва с кремнем, потом с пистоном и нарезным стволом, и наконец явились нарезная пушка и броненосный фрегат.

На все эти вовсе не волшебные изобретения понадобилось человеку шесть или семь тысяч лет. Есть дело гораздо проще и несравненно вероломнее всех пушек и броненосных фрегатов. Стоит нагрузить несколько гондол бомбами, посадить в эти гондолы человека по три команды, подвязать их к воздушным шарам, подняться на воздух и бросить сотню, другую бомб на корабли неприятеля, стоящие в доках, на здания и стогны городские, на государственные и частные банки — не станет банков, не станет и кредита, или, пожалуй, наоборот: купцы окончательно сядут на мель; заводы и фабрики прекратят работы, работники помрут с голоду, а те, которые не помрут, возьмутся за дальнострельные ружья и постоят за себя; загорится междоусобица, пойдет резня такая, какие не раз бывали в старые годы, когда разгневанный господин и непокорный раб не давали друг другу никакой пощады. Польется кровь рекой, и целые царства сотрутся с лица земли.

Ведь проект недурен? Сверх того, что недурен, он дешев, не отяготит ничьей государственной казны. И, пожалуйста, не бракуйте его, не говорите, что вы равнодушно не можете смотреть на эту бойню.

“Уж если горе пить, так лучше сразу!”

Прошли те годы, когда и люди дрались за славу, в потеху своих коноводов-завоевателей. В наше время пришлось жить тише воды, ниже травы или драться так, чтоб клочья летели, чтоб небу было жарко: ведь в настоящее время не возьмет никто друг друга за ворот за несоблюдение каких-нибудь китайских церемоний.

Проект, о котором идет речь, представляет и другие огромные выгоды. Ведь чтобы переносить таким образом по воздуху бомбы из одной области в другую, потребуется изыскать средства к управлению воздушным шаром, а найдите это средство, и вы будете удачливее Саула, сына пастыря Киса. Изыскав средство бросать бомбы, куда нам нужно, мы дадим политическую автономию всему человеческому роду. Мысль тогда будет свободна, как воздух. Шар земной обратится в общую для всех обитель; тогда законы и уставы не втиснут нас в какой-нибудь угол, в отрезанное пространство; с свободой возрастет и окрепнет наука; с наукой — доблесть; с доблестью — благоденствие, и мы заживем, как боги Олимпа! Такова доля, которую уготовала бы нам матушка Ева, если б не отведала запретного плода. Вот философский камень, до которого следовало бы добиваться нашим ученым.

Тогда сами собою разлетелись бы вдребезги все брони, все нарезные и ненарезные пушки Армстронгов и Эриксонов. Войска сделались бы бесполезны: их распустили бы восвояси. Порох шел бы только на начинку шутих; пушки переливались бы на котлы и кастрюли, мечи обратились бы в плуги и заступы; солдаты превратились бы в отцов семейств и в работников; подати уменьшились бы не наполовину, а на три четверти; государственный долг погасал бы без всяких потрясений; школы набились бы битком, а кабаки опустели бы, и тогда по всей земле гуляй да и только! Поищите, друзья мои, средства управляться с воздушным шаром: в этом средстве благоденствие рода человеческого.