Андрей Амальрик - СССР и Запад в одной лодке (сборник статей)

СССР настолько еще отгорожен от остального миpa, что всё, происходящее там, многим здесь, на Западе, кажется чуть ли не более далеким, чем события на луне. Понадобится немало времени, прежде чем на Западе почувствуют, что люди в СССР — такие же человеческие существа, как и жители любой другой страны мира, и нарушение их неотъемлемых прав — оскорбление всему человечеству. Эта мысль лежит в основе всех моих выступлений.

В сборник включены статьи 1975-78 годов, а также старая работа «Просуществует ли Советский Союз до 1984 года?». После моего выезда из СССР вышли ее новые голландское, французское, английское, американское, немецкое, каталонское и финское издания, и я подумал, что есть смысл и в переиздании по-русски Статьи посвящены отношениям между СССР и Западом, Движению за права человека и борьбе с советской репрессивной системой. Хочу сразу же оговориться, что слово «советский» употреблено мной здесь и далее дескриптивно, а не нормативно.

Большинство статей написано по предложению разных европейских и американских газет и журналов, поэтому в них могут встречаться повторения, из-за этого я не включил в сборник многие интервью и речи. На разные лады я высказывал все время несколько простых идей, развитие которых без труда прослеживается в этой книге.

Я буду благодарен читателям как в СССР, так и за рубежом за критические замечания, которые прошу направлять в адрес издательства.

9 февраля 1979,

Стэнфорд, Калифорния

Определим идеологию как социально значимую систему идей, поддерживаемую той или иной общественной группой и служащую закреплению или изменению общественных отношений. Такое определение отвечает уровню точности, на котором написана статья.

Хотя можно говорить о дезидеологизации части общества и даже о дезидеологизированных обществах, все же трудно представить себе не только социальную группу, но даже отдельного человека, полностью лишенного хотя бы каких-то начатков идеологии, каких-то навыков «политизации» окружающего его мира и нахождения в нем своего места.

В эпоху политических кризисов появляется даже страшный тип «идеологического человека» — человека, как правило, весьма деятельного, но лишенного способности критического осмысления своих убеждений, которую дает культура, и способности к нравственным оценкам, которую дает вера в непреходящие ценности. Когда такой человек становится адептом какой-либо идеологии, заменяющей ему культуру и религию, то идеология превращает его в конце концов в безжалостный автомат, а он ее в жесткий набор догм. Лучший пример такого «идеологического человека» дали многие большевики.

Большевистская революция с последовавшей «пролетаризацией» общества «внизу» и «бюрократизацией» «вверху» постепенно породила своеобразное общество с «дезидеологизирован-ной» массой и принудительной идеологией принятие которой было пропуском в «верхи». [1] Принудительность единой идеологии не только сделала массы безразличными к ней, но и вызвала своеобразный эффект в «верхах». Типичный партаппаратчик, ведущий вполне реальную борьбу с другими аппаратчиками за продвижение и власть, но в рамках «единой идеологии», лишается понимания идеологии как политической доктрины, выражающей интересы каких-либо борющихся социальных групп. Для него идеологии — некий расплывчатый задник, в то время как па сцене идет борьба между конкретными личностями. В конце концов это порождает у него демонологическое видение мира: во всем происходящем — будь то в собственной стране или в чужой — он видит не действио социальных сил, как это, кстати, следовало бы в свете исповедуемой им марксистской философии, а интриги разного рода коварных личностей. На эту «демонологию аппаратчиков» мне указал Э. И. Неизвестный. В сороковые-пятидесятые годы какое-то живое идеологическое движение возникало только на стыке дезидеологизированных масс и обрядовой идеологии верхов — в виде подпольных марксистских групп, стремящихся вернуть марксизму в России революционный, а не охранительный характер. Еще двадцать лет назад могло показаться, что в СССР невозможно появление других идеологий.

Однако это оказалось совершенно не так.