Коста Хетагуров - Особа (этнографический очерк)

Кровь наиболее почетных фамилий ценилась 18+22 коровы.

Кровь влиятельных фамилий оценивалась в 18+20, фарсаг — 18+15; для кавдасард'а не было установлено никакой ценности, да и убить его никому не было охоты.

Уплату потерпевшему вышеприведенной пени считали недостаточной — надо было враждовавших, насколько возможно, гарантировать от столкновений и на будущее время. Для этого старались породнить их посредством брака, выдав ближайшую родственницу убийцы за такого же родственника убитого. Если это удавалось, то для ирад'а с оценки крови скидывали 18+2 коровы. Остальная ценность крови распределялась между убийцей и его родственниками так: самые отдаленные родственники уплачивали 15 коров; более близкие — 18 коров. Все остальное распределялось поровну. Нетрудно понять целесообразность такой круговой ответственности.

Убийцами в большинстве были молодые люди, но их зависимость от старших была настолько сильна, что они почти никогда не совершали преступления без ведома старших и без семейного совета всех родственников. Вот почему за их «шалости» отвечали три поколения как соучастники, а две родственные ветви как оказавшие им содействие.

Уплата штрафа за убийство распределялась следующим образом: одна треть — скотиной, другая — оружием, третья — медными котлами. Оценка всего имущества предоставлялась тем же присяжным. Вещь, побывавшая в уплате крови, шла по прежней цене. Рассрочка устанавливалась на срок от одного до полутора года с определенными промежутками и строго установленными размерами взноса.

Когда оставалось выплатить только 18 или даже 9 коров, словом, приближался окончательный срок «погашения штрафа», убийца приступал к приготовлению большого фынг’а: варил пиво в котле, розал быка, пять баранов, гнал соответственное количество арак'а и пек потребное число пшеничных хлебов.

Собирались все лучшие представители враждовавших фамилий. Наиболее почетные места занимают присяжные. Место председателя занято старейшим из фамилии убийцы, дальние родственники стоят и прислуживают. Убийцы нет в хадзар'е. Голод и жажда утолены, разговор оживился. В хадзар входит молодой человек, держа обеими руками над головой турий рог, прикрытый куском шелковой материи, локтей десять длиною. Все встают, водворяется глубокое молчание. Вошедший — убийца, он останавливается против ближайшего родственника своей жертвы и с волнением говорит приблизительно следующее: «Прости мне… я поступил необдуманно… одной рукой я отрубил себе другую… я сознаю свою вину, но сделанного не вернешь, а потому прости мне… не отворачивайся от меня… говори со мной… считай меня преданным другом, — я оправдаю твое доверие» и т. д. С этими словами он передает ему турий рог.

«Да простит тебе Бог, — отвечает тот, принимая от него „тура“, — а я тебе прощаю в присутствии вот этих свидетелей; никакого зла я тебе причинять не буду. Перед Богом и людьми с сегодняшнего дня ты мой друг». Затем, передав материю соседу и сделав несколько глотков из рога, наполненного пивом, он передает его гостям. Затем начинаются тосты, и мир заключен.