Игорь Бунич: Хроника чеченской бойни и шесть дней в Буденновске

Поздно вечером 17 июня бригада российского телевидения была срочно вызвана в здание правительства. Время приближалось к полуночи, и перепуганные журналисты гадали, что могло произойти. Какое правительственное заявление сейчас пойдет в эфир? Такого еще не было никогда, даже во времена Карибского кризиса, когда СССР и США балансировали на грани ядерной войны.

Что же произошло сейчас? Может быть, вошедшие в раж армия и спецслужбы в отместку за неудачу в Буденновске и за все другое прочее решили развязать мировую войну по принципу: семь бед один ответ?

То, чему стали свидетелями тележурналисты, а через них вся страна и весь мир, действительно не имело аналога в истории. По крайней мере в истории борьбы с терроризмом.

Взяв телефонную трубку, премьер произнес:

«Шамиль Басаев? Говорит Черномырдин…»

Премьер-министр страны ЛИЧНО начал переговоры с «главой банды террористов», согласившись выполнить если не все, то главные условия, выдвинутые Басаевым. Подобного развития событий не ожидал никто.

Несмотря на то, что Виктор Черномырдин в течение всех прошедших шести месяцев и пытался дистанцироваться от чеченской бойни, ему как главе правительства это удавалось далеко не всегда. Публичные же заявления премьера, особенно последнее время, становились все жестче.

Накануне нападения на Буденновск, 6 июня, находясь в Краснодаре, премьер, стоя на фоне ухмыляющегося Николая Егорова, заявил, что «вести переговоры в Чечне не с кем». Он де уже испробовал все варианты. «Нельзя вести переговоры с бандитами», нравоучительно изрекал премьер.

На следующий день, 7 июня, Черномырдин снова высказался по Чечне, заявив, что происходящие там события, по сути, являются вооруженным восстанием против единства России, а потому должны быть подавлены военной силой. «Война в Чечне, подчеркнул премьер, будет продолжаться в том же объеме. С бандитами нельзя вести никаких переговоров».

И, наконец, Черномырдин отыскал себе партнера для переговоров.

Если совсем недавно бандитами, не говоря уже о самом Дудаеве, безаппеляционно считались и образованнейший юрист Имаев, и интеллигентнейший журналист Удугов, и умнейший политик Яндарбиев, и скромный воин Масхадов, то что можно сказать о Басаеве, на руках которого, как бы к нему ни относились, была кровь более трехсот убитых и покалеченных мирных жителей.

А затем быстро начавшиеся переговоры, закончившиеся триумфальным возвращением отряда Шамиля Басаева в Чечню, где он стал национальным героем со славой никак не меньшей, чем у его легендарного тезки имама Шамиля; прекращение огня в Чечне, быстро налаженные переговоры, за словесной мишурой которых явствует только одно: РОССИЯ ПРОИГРАЛА ВОЙНУ В ОДНОЙ ИЗ СВОИХ ПРОВИНЦИЙ! За ритуальное разоружение Москва готова выплатить Чечне контрибуцию в размере б миллиардов долларов, предварительно ухлопав столько же на ведение боевых действий.

Что же произошло?

И наша, и зарубежная пресса наперебой комментировали это невероятное событие.

«Если точка и поставлена, писал политический обозреватель «Нового Времени» Кронид Любарский, то только в вопросе о том, каков тот режим, который осуществил вторжение в Чечню. В течение полугода он отказывался прислушиваться к голосам тех в нашей стране и зарубежом, кто требовал немедленно прекратить военные действия и начать прямые переговоры с теми, от кого единственно зависит возможность урегулирования с правительством Джохара Дудаева, как бы мы к нему ни относились. Доводы о непомерной цене, которую приходится платить жизнями россиян, не принимались во внимание. Над словами о нарушении прав человека смеялись. О потере Россией лица в глазах мирового сообщества не заботились. Тяжким бременем, которым чеченская авантюра ложится на экономику, решили пренебречь. О расколе, вызванном в обществе войной, отказывались и слушать.

Начали слушать только тогда, когда их силе противопоставили силу. Типичная реакция уголовного пахана.

Российские власти спровоцировали преступную войну и вели ее преступными методами, осуществляя фактически геноцид чеченцев, пробуждая в них гнев, ненависть и глухое отчаяние людей, которым уже нечего терять, заставляя даже своих бывших союзников в Чечне браться за оружие и вступать в ряды сопротивления.

Безграмотные и самоуверенные, не знающие ни истории, ни национального характера народа, они не понимали и не хотели понимать, что на всей территории бывшей Российской (и Советской) империи не было места, где развязывание войны против народа было бы большим безумием, чем в Чечне. Упоенные своей силой и властью, они думали, что можно безнаказанно поливать из огнеметов подвалы, где прячутся дети, бомбить школы и больницы, пытать в фильтрационных лагерях, мародерствовать и насильничать, не вызывая ответных действий. Полгода российская армия вытворяла в Чечне такое, на что не решились диверсанты в Буденновске.