- Что ты про Наполеона? Тогда сам вставай! Наполеон.
- Но неужели нельзя понять, - возмутился социолог, - встать не могу. Я лежу на берегу, не могу поднять ногУ. - Не ногУ, а нОгу! - Все равно не мОгу. Но спину выпрямлю. - Он откинулся на заскрипевшую спинку стула. - Говорить образно, кратко не мешает положение тела в пространстве. Моя фамилия Ахрипов, и в следующие секунды я скажу два афоризма. Один: косноязычие не мешает мысли. И второй: вечность и Россия - близнецы. Что такое вечность - спросИте у Бога. В данном случае я не поминаю Его имя всуе. А что такое время? Время - составная часть вечности. Время - главное, чем обладает Россия. Она властна над временем, тогда как остальной мир растворяется во времени до нуля. А Россия, как уже здесь кто-то говорил, или мне приснилось, вписана в вечность, как радиус в окружность.
- А пространство? - спросил я.
- Это для России данное, - отвечал социолог Ахрипов и снова уснул.
- А я думал - любовь - это приколы всякие, на фиг, то-сё, хохмочки, а когда сам въехал - тут вообще! Море эмоций! - Это снова выступил Генат. - Говорю ей: меня же клинит, вообще, на фиг, глюки всякие начались, как это? Не спал, цветы воровал, стерёг на перекрёстке, на фиг, вообще. Целый, на фиг, роман.
- Вот и этот на удочке, - показал на Гената лысый Ильич. - Да тебе любая секретутка на три романа наплетёт одних слов. Три романа за сколько времени прочтёшь? То есть, сколько времени вычтешь из жизни? И будешь считать, что получаешь удовольствие? Это же разврат и грех - читать для удовольствия и ждать от чтения наслаждения. Вот, для иллюстрации, неокритик Вовик Бодренко читал-читал, и что? И дочитался - стал составлять списки небожителей. Кто в них не попал, теперь жалеет, что с ним не пил.
- Ильич, приставить ногу! - скомандовал Ильичу оборонщик. - В данный момент ты не в ту степь. Гена! - оборонщик стал допрашивать Гената. - Ты работал хоть один день в жизни? Ты заработал этими своими руками хоть на кусок хлеба? На ржаную корку?
- Спасибо аудитории за хороший вопрос, - насмешливо отвечал Генат. - Отвечаю: да, работал. И ещё раз - да. Полдня. Что делал, спросите вы. Лягушачьи консервы, в смысле консервы, на фиг, из лягушек, для Франции.
- Вот именно, что Франции. Эгалите, либерте, фратерните! - воскликнул лысый Ильич, возмущённый тем, что не оценили его высказываний о пользе и вреде чтения. - Если дали миру такие лозунги, то и жрите лягушек. Вот это либерте и было началом конца. Лучше ужасный конец, чем ужас от либерте.
Генат возмутился:
- Будете, на фиг, слушать? Делал консервы полдня, весь переблевался и больше работы не искал, на фиг. А мне ещё врали: у тебя перспективы карьерного роста, ты только с год этих лягушек попрессуешь, а потом на повышение, перейдешь на жаб. Они же ж, французы, на фиг, и жаб обсасывают. Нет, бомжатская шамовка и то лучше.
- А на что тогда пьянствовал? - сурово спросил оборонщик, опять выталкивая Ильича из разговора.
Генат возмутился ещё сильнее:
- Зачем же я тогда женился, а? Я не как вы, умники, фигнёй не занимался. Я не на ком-то женился, а на чём-то. Разница? Я ненавижу рестораны, сказал я, вывернув карманы. Тёща - змея исключительная. Стиральная машина у ней была первых моделей, то есть не нынешняя, раньше на цветметалле не экономили. Я культурно отвинтил чего потяжелей и - в приемный пункт. Беру пару, на фиг, бутылей. Ей же, кстати и налил. Выпила - орать. А я её ещё раньше прозвал, и прозвище прижилось, я её звал: тёща - Би-би-си. Идёт по улице, всем говорит, где что, где кто что. Где пожар, на фиг, где кто сошёлся, кто развёлся, кто от кого ушёл, кто к кому пришёл. Так и звали: тёща Би-би-си или Брехаловка, а это, на фиг, одно и то же. Дедуля, - ласково обратился он ко мне, - позволь приложиться к графинчику. Не к стаканчику, на фиг, заметь. Помрёшь, - пообещал он, - я тебя сменю.
- В чём?
- В чём получится.
- Гена, не вульгаризируй общение, - заметил лысый Ильич.
- А ты по-русски можешь?
- Уже не может, - заметил зоотехник Лева, - так как год русского языка кончился.
- Обидно вам, - ехидно сказал Генат, - из рая выперли. А то и не пили, и пить со мной не хотели, вот жизнь вас и проучила. Присели. - Ге-нат вдруг задвигал ноздрями, он услышал запах, доносящийся с кухни.
- Пойду на зов желудка, - сказал он. - Искал её в краю далеком, а
где она? Она под боком. Путь к сердцу, на фиг, мужчины лежит через тарелку, на фиг, борща.
И скрылся за занавеской.
Немедленно на середину комнаты вышел Ильич, сделал ораторский жест, призывавший к вниманию и обещавший нечто важное:
Читать дальше
