Григорий Чхартишвили: Если бы я был газетным магнатом

Впрочем, ежедневной газетой я сам бы заниматься не стал. Дело хлопотное, суетливое, я в нем мало что смыслю. Пригласил бы главным редактором Сергея Пархоменко и пусть устроит все, как надо. Но остальные издания своей необъятной империи я бы пестовал и возделывал сам.

Тут все просто. Я купил бы многострадальную «Литературную газету» и сделал ее сплошь литературной, на всех шестнадцати полосах, а политику, экономику и язвы общества к моей собственности и близко не подпускал — должна же моя «уикли» отличаться от «Общей газеты» и «Московских новостей».

Деление на четыре тетрадки, с некоторых пор заведенное в «ЛГ», мне нравится, его я бы оставил. Первую назвал бы «Литературные новости» (какой из великих что написал, кто какую премию получил, где какие писательские посиделки были и о чем там говорили, презентации там всякие, манифесты и декларации, окололитературные сплетни и т. д.). Вторую — «Литературные разговоры» (статьи и эссе, а также интервью, беседы, анкеты, фельетоны, межписательские склоки). Третью — «Рецензии» (отклики на книги, оценка свежих номеров литературных изданий). Четвертую — «Книжный рынок» (аналитические обзоры издательской продукции и массовой литературы, рейтинги, авторские права, гонорары).

Нет, пожалуй, четырех тетрадок мало. Нужна еще одна — «Тема». И в ней подборка материалов на какую-нибудь невероятно злободневную или, наоборот, совершенно вечную тему: «Писатель и книгопродавец», «Писатель и смерть», «Писатель и бессмертие», «Писатель и его спутница», «Писатель и его спутник», «Писательница и ее спутник», «Писательница и ее спутница», «Писатель и азартные игры», «Как нам реорганизовать ПЕН-клуб» — в общем, темы нашлись бы.

Ей-богу, получилась бы лучшая литературная газета во всем мире, не «a literaturnaya gazeta», а « Theliteraturnaya gazeta», единственная и неповторимая. Без нее людям, испытывающим интерес к художественной словесности (а таких у нас в стране тысяч сто все еще наберется), обходиться было бы совершенно невозможно.

А людям, причисляющим себя к приличному обществу, невозможно было бы не подписаться на мой еженедельный иллюстрированный журнал, целиком посвященный культуре.

Это был бы довольно консервативный, весьма сдержанный в выражениях и нетусовочный печатный орган. Эпатаж и провокативность пусть будут, но не в форме, а в сути; не в лексике, а в суждениях.

Наряд журнала будет соответствующий — не блейзер с золотыми пуговицами, но и не серьга в пупке, а этакий обманчиво буржуазный твидовый пиджак и галстук (ладно, без галстука, но уж пиджак обязательно).

Разделы простенькие, без претензии: опять-таки «Литература» (для тех, кто, в отличие от литературоманов, выписывающих «ЛГ», просто хочет быть в курсе), «Театр», «Кино», «Телевидение», «Изобразительное искусство», ну и, естественно, «Хроника», профили, интервью. Никакого лоббирования и групповщины, никаких хамских рецензий, никакого грязного белья, никаких звезд на фоне свежего евроремонта. Пролистал журнал — и вроде как в цивилизованной стране живешь, сам себя уважаешь. Знаешь, куда (не) ходить, что (не) смотреть, что (не) читать и что (не) слушать.

Ужасно не хватает мне такого журнала, прямо подписался бы за любые деньги.

Это особенно наболевшее, поэтому меры принял бы самые решительные.

Джорджу Соросу за спасение русских журналов в трудные годы поставил бы памятник (вместо Петра Первого или маршала Жукова) и сказал бы: спасибо, дальше я сам.

Сразу и бесповоротно лишил бы литературные журналы финансовой самостоятельности. Хватит издеваться над этими розовыми фламинго. В заповедник их, под заботливую магнатовскую опеку. Вон как отощали, дивноцветные перья повылезали, райские голоса от недоедания осипли. Пусть редакторы и литсотрудники сидят в своих заваленных рукописями кабинетах, пьют с авторами чай, кофе и спиртные напитки, рассказывают анекдоты, сплетничают об общих знакомых и между всеми этими приятными занятиями разрабатывают проблематику статей, придумывают темы для дискуссий, спецномера. Я был в редакции японского литературного журнала и содрогнулся: там все редакторы сидят за одним длинным столом, молча шелестят страницами, а в случае производственной необходимости (брр) читают корректуру до рассвета. В моих литературных журналах так работать не будут. Литературный журнал — это вам не конвейерный цех, а волшебное царство неги. Потому-то они такие толстые, да и расплодились не где-нибудь, а в России.