Захар Прилепин - TERRA TARTARARA. Это касается лично меня

— Присаживайтесь, — предложила и мне.

Я присел, облокотившись для удобства на внушительный и широкий стол. Не поднимая на меня глаз, что-то записывая, директриса сделала мне замечание:

— Это. Мой. Стол.

Пожав плечами, оставив при себе: «А это мои локти», извинился и убрал руки. Табуретка, которую мне предложили, была маленькой и неудобной, вынуждая сидеть либо по-кадетски прямо, либо по-стариковски ссутулившись. А ведь в прихожей, вспомнил я, располагалось с десяток отличных кресел.

«Методы… как в уголовном розыске… — подумал я, брезгливо ежась. — Им надо сразу… унизить…»

— Давайте знакомиться. Меня зовут. — холодно улыбаясь, заговорила директриса. — Наша организация называется «Творческая студия Дома офицеров», то есть работа творческая, дисциплина — армейская. («При чем здесь продавец-консультант?» — думаю. Еще думаю: «Вот сидит наглая птица в чулках и рассказывает мне про армейскую дисциплину».) Итак, чем вы занимались до сегодняшнего дня?

Честно рассказываю.

— Надо же, какой разброс… — говорит она.

— Я думаю, что это плюс, — отвечаю.

— Ну хорошо. Я хотела бы сразу вас предупредить: коллектив у нас боевой, веселый. Для ребят выйти на главную городскую улицу и спеть песню не проблема.

— Веселый коллектив — это замечательно, но я, собственно, слышал, что вы предлагаете вакансии продавцов-консультантов.

— Почему я вам что-то должна предлагать? Я вас первый раз в жизни вижу! Определенно, эта дама получала удовольствие от своей работы.

— Я готов участвовать в любом конкурсе и для этого сюда пришел, — ответил я, мягко улыбаясь.

— Чем вы увлекаетесь? — перевела она разговор.

— Музыкой. («Ну не макраме же, если я здесь!») Некоторое время играл в рок-группе.

— Вы вообще общительный человек?

— Очень общительный. У меня две тысячи друзей.

— В конкурсах, КВНах участвовали?

— Несколько десятков раз. И в половине случаев получал призы.

— Ну что же. Вы мне. нравитесь. Вы можете посвятить нам целый день?

— Конечно, могу.

— Завтра, в восемь утра…

— Я обязательно приду, — перебиваю я, — но мне очень интересно, чем я буду заниматься.

— Вы будете работать.

— Что именно я буду делать?

— Я дам вам наставника, и вы увидите.

— Вы не могли бы мне сразу сказать?

— Заниматься деятельностью, напрямую связанной с музыкой. Не получается у нас разговаривать.

— Вы мне скажите, пожалуйста, — насколько могу убедительнее прошу я, — мой наставник будет рекламным агентом?

— У нас есть постоянные клиенты («Видимо, те, кому хоть раз что-то сбагрили»), есть новые.

Крепкая девушка. Военную тайну не выдаст. Иду на «ты».

— Я вот вчера зашел в одну фирму, так они дали мне пакет с помойным барахлом и попросили убедить как можно больше прохожих, что выгоднее купить содержимое пакета всего за 150 червончиков, чем, умаявшись в очередях, выложить несколько сот долларов за тот же товар в магазине. Запевки, кстати, в той фирме такие же, как у вас. Самое главное, я все это умею, даже лучше, чем эти ваши дети, — пять шагов, восемь ступеней, — но я не буду этим заниматься.

Директриса смотрит на меня… честное слово, это так — смотрит ледяными глазами.

— Чтобы чего-то добиться в жизни, нужно столько говна разгрести, — говорит она, едва шевеля тонкими губами.

(Помните гору мусора вместо центральной ярмарки? Знаменательное совпадение.)

— Так вы напишите тогда в объявлении, что набираете артель ассенизаторов, — советую я.

— Покиньте мой кабинет, пожалуйста, — попросила меня директриса, при этом что-то нервное делая ногой под столом. Тут же из подсобной комнаты вышел рослый мужчина, столь старательно игравший желваками и челюстями, что походил на сумасшедшего с нервным тиком.

Я засмеялся, глядя на него. Встал, уперся руками в «ее» стол и, не нашедшись, как сострить, сказал директрисе в очки:

— С удовольствием! С удовольствием покину ваш кабинет!

Вышел в приемную, там меня встретила неизменно улыбающаяся секретарша.

— Я там вашего босса обидел, — сказал ей.

— Замечательно! — по привычке ответила она, вся сияя.

Вышел на улицу, подставил лоб легкому снегу, перешел дорогу, направил стопы к магазину, купить пива на последнюю мелочь.

На дверях магазина висела надпись: «Вход рекламным агентам, всевозможным торговым представителям строжайше запрещен. Штраф 50 рублей».

«Надо же, — подумал я, — с собаками можно, можно детям с мороженым, можно в нетрезвом виде, верхом на лошади — и то, наверное, можно. Но не дай бог, чтоб с пакетом в руках и с речью: „Сегодня у нашей фирмы юбилей…"»