Лев Троцкий - Историческое подготовление Октября. Часть II - От Октября до Бреста

В отношении условий пребывания в Петрограде, телеграфных сношений с Брест-Литовском и пр. немецкие и австро-венгерские делегаты поставлены в те же самые условия в Петрограде, в какие русские делегаты поставлены в Брест-Литовске.

Что же касается главных переговоров о мире, ведшихся в Брест-Литовске, то в этих переговорах наступил 10-дневный перерыв, истекающий, как известно, 23 декабря. Вряд ли, однако, переговоры возобновятся в Брест-Литовске. Мы считаем во многих отношениях более целесообразным на той стадии, которой переговоры уже достигли, продолжать их ведение в нейтральной стране.

Помимо принципиальных деклараций, нашей и австро-германской, и ответа нашей делегации, мы имеем теперь в своем распоряжении и более или менее конкретный проект австро-германских условий мира с Россией. Это не есть проект сепаратного мира, а проект тех отношений, которые, по замыслу австро-германского правительства, должны установиться между Россией, с одной стороны, и Австрией и Германией, с другой, и в случае всеобщего мира этот документ, имеющий характер только первого проекта, предложенного противной стороной, мы опубликуем в тот же день. Неприемлемость австро-германских условий мира, по мнению Народного Комиссара, вполне очевидна. Дело идет о принципе самоопределения наций и об его истолковании. Центральные державы этот принцип признали в своей декларации, но, в применении к Польше, Литве и Курляндии и частям Лифляндии и Эстляндии, Германия и Австро-Венгрия считают возможным придать принципу самоопределения наций совершенно фиктивное содержание. Точно так же, как мы вчера признали без всякого принуждения самостоятельную Финляндскую республику, мы готовы признать независимость республик Польской и Литовской, независимость Курляндии или соединение этих стран с другими странами при условии, если такого рода изменение государственных границ или государственные новообразования произойдут исключительно по доброй воле заинтересованных народов. Между тем, германский проект мирных условий в применении к России превращает дело опроса заинтересованного населения в некоторый ритуал, лишенный практического содержания. Если дипломатия противной стороны думает, что для нас провозглашенный в нашей декларации принцип есть голая формальность, то это глубоко ошибочная мысль. Мы ни на минуту не сомневаемся в социальных симпатиях верхов имущих классов в Польше, Литве и Курляндии. Но действительная воля этих стран определяется для нас не голосованием их помещиков, капиталистов и банкиров, – вообще, не тех частей народа, которые угнетают весь трудовой народ. Мы хотим и требуем, чтобы вопрос о судьбе Польши разрешался польским рабочим и крестьянином, – при этом, во всех частях Польши.

Наши рабочие неоднократно проливали свою кровь вместе с рабочими бывшего Царства Польского в борьбе против царизма. И если мы сейчас отвергаем проект условий мира со стороны Австро-Германии, то не потому, что мы хотим сохранить Польшу за Россией, а потому, что мы хотим, чтобы польский народ сам сказал, какова должна быть в дальнейшем его государственная судьба. При этом он должен иметь возможность выразить свою волю без всякого принуждения и без всякого насилия. Мы ни на минуту не сомневаемся, что такая постановка вопроса встретит самую энергичную и горячую поддержку со стороны рабочих и крестьян Польши, Литвы и Курляндии, равно как и Германии и Австро-Венгрии. После этой жестокой и бессмысленной бойни, длящейся три с половиной года, бойни, в которой народы столь многому научились, самой бессмысленной, милитаристической и бюрократической утопией является мысль – под видом самоопределения навязать полякам, литовцам или латышам открытую или замаскированную диктатуру чужеземного «завоевателя».

Насколько беспочвенна такого рода политика, видно из того, что германская пресса не сообщила немецкому народу того пункта ответной декларации наших делегатов, в котором дается наше истолкование принципу самоопределения. Ясно, что германская дипломатия считает неудобным в этой области сталкиваться лицом к лицу с общественным мнением немецкой демократии, раз от этой последней скрывают важнейшие обстоятельства из сферы мирных переговоров. Мы, однако, не сомневаемся в том, что теми или другими путями истина дойдет до немецкого народа и до народов Австро-Венгрии, и что принцип национального самоопределения, который мы с полной добросовестностью применяем по отношению к народам России, найдет достаточно широкие круги сторонников в пределах центральных империй и исключит для правительств этих государств возможность того совершенно недопустимого истолкования, какое мы находим в проекте австро-германских условий мира с Россией.