Дмитрий Калюжный - Понять Россию умом

Правда, ученый понимал и определенную ограниченность детерминизма. Он писал:

«Ум, которому были бы известны для какого-либо данного момента все силы, одушевляющие природу и относительное положение всех ее составных частей, если бы он вдобавок оказался достаточно обширным, чтобы подчинить эти данные анализу, обнял бы в одной формуле движения величайших тел Вселенной наравне с движениями легчайших атомов: не осталось бы ничего, что было бы для него недостоверно, и будущее, так же как и прошедшее, предстало бы перед его взором… Все усилия духа в поисках истины постоянно стремятся приблизить его к разуму, о котором мы только что упоминали, но от которого он останется всегда бесконечно далеким» .

Иначе говоря, самим создателем «детерминизма» сознавалось, что для полного успеха его программы нужны не только знания о мире (силы и начальные и граничные условия), но еще и некий гипотетический ум, бесконечно отличающийся от нашего познающего рассудка, обладающий достаточной «аналитической силой».

Сегодня естествознание уже преодолело не только детерминистский стиль мышления, но и вероятностный, в рамках которого было понято, что вероятность возникает не только тогда, когда мы чего-то не знаем, а принципиально присуща системам. Например, оказалось, что мы не можем с высокой точностью одновременно знать, где находится объект, и каково направление его движения.

Ныне в естествознании получил большое развитие так называемый «нелинейный» стиль мышления, который дает понять: в процессе эволюции одного и того же объекта имеются как периоды, когда его поведение можно описать, используя только статистические законы, так и периоды, в которые работают детерминистские законы. То есть детерминистское и вероятностное описание поведения систем есть две крайности, переходящие друг в друга. Это закреплено даже в терминах «нелинейного» стиля мышления: «динамический хаос» и «хаотические структуры».

Но вот общественные науки в основном и сегодня застряли на детерминистском уровне, что очень сильно тормозит их развитие. И сталкиваясь с ситуациями, когда требуется применение статистических законов, объясняют эту необходимость в чисто детерминистском смысле. А именно считают, что вероятностное описание возникает лишь потому, что мы чего-то не знаем, либо не в состоянии в данный момент охватить умом все многообразие факторов, влияющих на то или иное явление.

В 1839 году вышел третий том работы Огюста Конта (1798—1857) «Курс позитивной философии», где он впервые использовал термин «социология» и выдвинул задачу изучения общества на научной основе, на основе специализации и кооперации общественных наук и развития эмпирических социальных исследований.

Огюст Конт считал, что претензии на раскрытие причин и сущностей должны быть удалены из науки. Она должна не объяснять, а лишь описывать явления и отвечать на вопрос «как», а не на вопрос «почему». С желания этого философа поставить учение об обществе на научную основу началась социология. Но развитие общества все же представлялось социологам-позитивистам в виде более или менее прямолинейной эволюции, а структура его сводилась к механическому соподчинению различных «факторов».

В социологии XIX века можно выделить несколько различных направлений. Так, географическая школа абсолютизировала влияние географической среды и ее отдельных компонентов (климата, ландшафта и т. п.). Демографическая школа считала главным фактором общественного развития рост народонаселения. Расово-антропологическая школа интерпретировала общественное развитие в понятиях наследственности и борьбы «высших» и «низших» рас. Органическая школа (органицизм) рассматривала общество как живой организм, а его социальное расчленение считала аналогичным разделению функций между различными органами. Социальный дарвинизм видел источник общественного развития в «борьбе за существование».

Делались попытки объяснить изменение состояний общества воздействием ряда равноправных факторов: экономики, религии, морали, техники, культуры и т. д., определяющих изменение этих состояний, и потому по необходимости абсолютизируемых. Но все это было просто модификацией методов детерминизма и причинности. Поэтому всякий раз такие попытки приводили к ситуации, в которой явление, используемое в качестве фактора, прежде, чем стать причиной, было следствием.

Думается нам, что попытка вычленить какую-нибудь одну сторону, один фактор из сложного природного процесса и возведение его в абсолют – это тупиковый путь.