Фредерик Бегбедер - Я верую – Я тоже нет

А Церковь никогда об этом не говорит. Она довольствуется тем, что проявляет сострадание.

Ди Фалько: Ошибаешься! Церковь постоянно твердит об этом, только массмедиа не распространяют такую информацию.

Перечитай энциклики: «Mater et Magistra» [53] «Мать и Наставница» (лат.). Иоанна XXIII, где говорится о достоинстве трудящихся, о забастовках, о предприятиях, о заработной плате, о профсоюзном движении, о труде… Большинству христиан эти тексты неизвестны. Перечитай несколько энциклик, ты найдешь в них то, о чем говоришь.

Конечно, если папа выскажется по вопросу о сексуальной жизни, нам прожужжат на эту тему все уши. Но неужели ты думаешь, что папа молчит обо всем, что касается экономических проблем населения третьего мира, «четвертого» мира? Удивительно, как мало люди знают о социальной доктрине Церкви!

Бегбедер: В самом деле, равенство, составляющее одну из основ христианства и одновременно важнейшее понятие Декларации прав человека, – еще одна утопия, за которую борется много молодежи – участники антиглобалистского движения. Им невдомек, что они говорят на одном языке с католиками. Точно! Когда говорят, к примеру, «сократить дисбаланс между Севером и Югом», в конечном счете речь идет о так называемом милосердии.

Было бы потрясающе, если бы Церковь поддержала борьбу за налоги на финансовые сделки, выбросы углеродистых соединений или на вооружения, которые позволили бы уменьшить бедность.

Ди Фалько: Церковь и тут занимает свои позиции, она дает рекомендации относительно долга стран третьего мира, который следует аннулировать. В этом направлении многое сделал, среди прочих, монсеньор Эчегарай. [54] Роже Эчегарай – кардинал. Увы, правительства не услышали пожеланий Церкви. Так вот, эта деятельность мало освещалась средствами массовой информации, и потому даже такой блестящий ученик, как ты, оказался не в курсе дела.

Бегбедер: Церковь и в самом деле занимает левую позицию!

Ди Фалько: Ты опять строишь схемы, хочешь быть потребителем сенсационной информации. Не мешает выяснить: что ты понимаешь под словом «левая»?

Бегбедер: Распределение благ.

Ди Фалько: Если левая позиция означает борьбу за большее равенство, за то, чтобы меньше мужчин, женщин и детей умирало от голода, в то время как другие не знают, куда девать запасы еды… если именно так понимать левую позицию, тогда действительно позиция Церкви – левая. Но держаться правых позиций не означает обратное: быть против расширения справедливости и социального равенства. Ты наклеиваешь ярлыки, которые все упрощают, а мы говорим о задаче огромных масштабов.

Бегбедер: Я вспоминаю мессу времен моего детства: мужчины по-праздничному одеты в зеленые шерстяные пальто, у женщин волосы перехвачены бархатной лентой, юбки из шотландки… Не буду критиковать буржуа, я сам вышел из буржуазии. Но, насколько я помню, «доброму католику» пристал стиль поздних скаутов, версальцев, буржуа, комильфо. Никакой левизны, боже упаси! И если, по статистике, монахи голосуют за левых, думаю, верующие миряне должны быть скорее за правых.

Ди Фалько: Нет, эти прямолинейные схемы и разграничения к Церкви не подходят. Ты применяешь шаблоны политической журналистики к области, не соответствующей критериям, по которым определяют группы избирателей. Твой подход с точки зрения «социопрофессиональных экономических категорий», как говорится на языке рекламы, доказывает, что ты еще не оторвался от того мира, где общество подразделяют на потребительские сектора. Подумай хотя бы о том, что есть правая религиозная пресса, причем влиятельная, и не менее влиятельная левая религиозная пресса. Отдельные политические деятели пострадали из-за своих ошибочных прогнозов относительно их популярности среди христиан.

Бегбедер: У меня всплывают и другие детские воспоминания – о мессах в привилегированных кварталах, где я чувствовал огромное несоответствие между словами священника и образом жизни присутствующих в церкви людей. Например, о распределении: «Сие есть Тело Мое, за вас и за многих предаваемое…», а между тем многие из присутствующих заботились только о социальном успехе, основанном на деньгах и власти. Само собой разумеется, они не применяли в своей повседневной жизни христианских принципов. Это было двоемыслие, и на меня производило тяжелое впечатление лицемерие людей, которые лгали самим себе, – щедрых на благочестивые слова, но далеко не щедрых в своей экономической деятельности.