Игорь Свинаренко - Записки репортера

К восьми часам вечера стрельба стихла, войска свернулись и ушли обратно в Азербайджан. Мы поехали в село и на дороге встретили заложников, только что вернувшихся из свернутого палаточного штаба военных: председателя сельсовета, директора совхоза, главного инженера и начальника районного УКГБ вызвали на переговоры в качестве парламентеров, но, по их словам, оставили в заложниках, «пока не выдадут закопанный в селе танк».

Начальник УКГБ Саша Товмасян как профессионал лучше всех ориентировался в ситуации. Он рассказал, что главным в штабе был генерал-майор, который назвался Андреевым из Управления угрозыска МВД СССР. По словам Товмасяна, поначалу военные требовали сдать 120 единиц оружия – автоматы, пулеметы, гранатометы и танк, спрятанные, по сведениям Андреева, в селе боевиками. Однако пришлось удовлетвориться шестью охотничьими ружьями.

Я дал сюда этот старый текст из журнала, который редактировал в глубокую перестройку, для того чтоб было видно, что нас беспокоило в давние времена, в те годы, когда Советская власть еще не то что была, а казалась вечной, а мы подумывали, всерьез причем, о социализме с человеческим лицом.

Как мы тогда ни хера не понимали, так, видно, и сейчас не соображаем. И через новые 10 или 15 лет будем смеяться над сегодняшими текстами, смеяться через силу и жалеть себя, старых дураков. Это и делает жизнь забавной – то, что ничего не знаешь наперед…

Читайте, смейтесь, плюйтесь и трепещите!

Происходит невероятное: стена между двумя немецкими народами рушится, но стала как бы прозрачной, символической. Нет, совсем она не снесена – но столько новых проходов в ней уже появилось, и формальности, необходимые для путешествия в другой мир, настолько формальны и преодолимы, что Большая стена может считаться разве что невинным памятником временам «холодной войны» и за переменами в ГДР трудно уследить – настолько они головокружительно быстры. Трудно поверить, что начались они только в октябре. Темпы сбивают с толку – особенно в сравнении с нашими, на пятом-то году перестройки. Как ни трудно разобраться в происходящем, все же сделать попытку хочется.

Вернемся в недавнее прошлое, в лето 1989 года. Август. Сейчас-то мы знаем, что время отсчитывало последние недели застоя. Тогда об этом не знал никто. Застой казался вечным. «Пока пиво в ГДР стоит 51 пфенниг, рабочие на улицы не выйдут» – писал «Шпигель» в одном из июльских номеров. В том же номере – информация о волнениях в ГДР. Фотографии: несколько демонстрантов, одного из них забирает полиция. Трезвые комментарии: нет, это не массовые выступления, а всего лишь протест отдельных радикалов. Пиво все еще дешево, рабочие на улицы не выходят. Западные журналисты сообщили, что титул столицы инакомыслия от Йены перешел якобы к Лейпцигу, где в церкви Святого Николая в самом центре города каждый понедельник в 17:00 собираются диссиденты и обсуждают свои проблемы, выдвигают свои требования – открытые границы и свобода религии.

Жаркий июльский полдень, берлинский аэропорт Шенефельде. Предупредительный сервис, холодное, без унылой московской кислинки, пиво без очереди, полицейский в мундире салатного, так сказать, веселенького цвета и, что самое странное, без дубинки (!) – а ведь всего-то год назад потрясенно рассматривал я польских милиционеров, которые расхаживали по варшавским улицам с привычным для них и диковинным для нас тогда орудием труда… Тишь да гладь, божья благодать! Особенно – после нашего шахтерского июля, после накала парламентских дебатов, страстей в прессе, бурлящей Пушкинской площади, очередей, нервов, дефицита. А у них тут – райская жизнь…

Полицейский без дубинки согласился дать мини-интервью. Дубинки? Нет, нам не выдают. Щиты, бронежилеты? И в руках не держал. Это правда, что у вас начались волнения? Ну не знаю, может, где-то и были, но это нетипично, в виде исключения скорее… Тихо у нас.

Фамилию полицейского я обещал не приводить. И другим своим собеседникам давал такое обещание. Потому что доподлинно были известны случаи, когда у граждан ГДР были неприятности после бесед с советскими журналистами на некоторые темы: наш памятливый читатель это вполне поймет. (Теперь время вроде другое – и там тоже, но не брать же слово назад…)

Если честно, то полицейскому я не поверил. Одно дело – гласность, другое – мундир… Правдивую информацию я надеялся получить в Лейпциге, которому западная пресса после Йены присвоила титул столицы инакомыслия в ГДР. «Шпигель» назвал время и место сбора диссидентов: понедельник, 17:00, церковь Святого Николая.