Яков Кротов - Военная Россия

Конечно, это рациональность милитаристская, а на самом деле это иррационально… Буржуа знает, что золото, пусть ничего и не завоёвывает, зато оно покупает — оно покупает комфорт, оно покупает мир. Что проку человеку завоевать весь мир, если в этом мире у него не будетк уютной комнатки с ковром, камином и садиком под окном? Так появляется милитаризм доходный, который тщательно следит, чтобы война, если уж она случилась, приносила прибыль. Это не такой дурной милитаризм, потому что, коли уж начинают считать деньги на войну, быстро обнаруживают что самое доходное — вообще не воевать. Милитарист, один раз задумавшись над «итого», рано или поздно приходит к пацифизму. Правда, увы, поздно это ещё во многих душах не состоялось…

Расходный милитаризм принадлежит древнему прошлому. Сегодня примером его является, можно надеяться, только Россия. В ней по сей день звучит оправдание: «Народ России ничего не получил от стран, которые вошли в состав России, наоборот, он тратился на них».

Это абсолютно верное экономическое наблюдение. Англия, Германия, Франция богатели от своих колоний. «Бремя белого человека» было бременем отдельных колонизаторов, которые и гибли, и болели. Они иногда не получали того вознаграждения за свои усилия, которые считали достойным, но всё-таки обычно их семьи и родственники приобретали, и чаще всего, очень подымались по социальной лестнице.

В России, как сказал Василий Ключевский, государство пухло, а народ хирел. Однако, психологически народ считал правильным именно это. О том и говорит знаменитое «не щадя живота своего». Россию не посрамить! Это не самопожертвование. Не живот возлагается на алтарь отечества, а отечество кажется собственным животом. Пусть в избе пусто, зато карта мира полна России.

Милитаристу нужна великая Россия. Если будет великая Россия, то щей всегда приобретём. Если приобретём щей, но величие России потеряем, то это бесславие и смерть. Смерть иллюзорная, конечно, но для милитариста она страшнее настоящей.

То, как сама российская власть пропагандирует среди «россиян» действия в Грузии, — яркое проявление расходного милитаризма. В стране с невероятным классовым расслоением, где уже почти как в нищих латиноамериканских странах большинство населения живёт в десятки раз хуже меньшинства, где пенсии официально меньше прожиточного минимума, радостно сообщают о миллиардах, которые будут «потрачены на восстановление» новозавоёванных земель. Это не безумие: милитарист, живущий в однокомнатной хрущобе, в которой европеец и собаку не поселит, утешается тем, что Россия проявила своё величие.

Милитаризм действует как сильнейший наркотик, отупляя чувства и создавая иллюзорную реальность. Только вот графы «приход», «расход» не бесконечны. Рано или поздно появляется горизонтальная линеечка. «Итого», одинаково беспощадная к любому милитаризму. Именно об этом говорится в Евангелии: «Сочти число зверя, ибо это число человеческое». Зверь не зверствует, зверствует человек, становясь милитаристом. Получает он от этого прибыль или разоряется, значения имеет так же мало, как забирает сексуальный маньяк у жертвы кошелёк или отдаёт ей свой.

Либерализация, демократизация, реформирование в России постоянно проваливаются. Причины провалов назывались разные. Доходило до сопоставления провалов с появлением пятен на Солнце. Измеряли, сколько лет проходит между реформами.

«А ларчик просто открывался». Не могут не проваливаться реформы в стране, которая воюет.

Государство понимается как "организованное насилие", "дубинка в руках" — неважно, в руках Ульянова, Романова, Джугашвили. С таким же успехом можно считать, что единственная нормальная форма любви — изнасилование.

Трижды в истории России случались прорывы свободы: в начале XVII века, между февралём и октябрём 1917 года, в конце августа 1991 года. (Прорывы, к сожалению, становятся всё короче).

Горбачёва иногда хвалили — мол, при нём государство перестало быть врагом своих граждан. Да государство российское никогда не было врагом своих граждан. Оно их начальник, а они его верные солдаты. Генерал, посылающий солдата в бой, не враг солдату, хотя посылает его на смерть. Горбачёв же выделялся тем, что из всех руководителей России единственный был по психологии штатским, а не военным.

Трижды страна возвращалась из свободы к милитаризму, облегчённо вздыхая. Трижды создавала миф о том, что её беды от свободы, а не от милитаризма (и рабства — только при милитаризме рабство иначе называется — безопасностью, обороноспособностью и т. п.).