Юлия Латынина: Рой, или Антибулочник. Как на самом деле устроена современная Россия...

9.2. Наш правящий рой демонстрирует полное отсутствие памяти. Сегодня мы клеймим ВТО, в состав которого мы будем вступать только вместе с дружественной Белоруссией, а завтра — Лукашенко, который под предлогом таможенного союза хочет беспошлинно получать нашу нефть. Мы дружим с США по вторникам, четвергам и субботам, когда Путин встречается с Обамой, и враждуем с ними по средам, пятницам и воскресеньям, когда Путин решает запретить американские окорочка или обругать американскую ПРО.

9.3. Система не помнит, что она говорила вчера, система реагирует только на сегодняшний раздражитель.

10.1. Есть единственная функция высшей нервной деятельности, которая отмирает последней: это функция самооправдания. Ничто так не свойственно человеку, как желание чувствовать себя великим, и ни у кого такое желание не бывает острее, чем у окончательно опустившегося наркомана.

Что говорит себе наркоман? А) Они все меня не уважают. Б) Я самый великий. В) Я им еще покажу. Чем больше наркоман колется, тем дальше он улетает от действительности; чтобы улететь от действительности, ему нужна все большая и большая доза.

10.2. Самоощущение правящего роя совпадает с самоощущением пьяницы. Наркотик они потребляют через Останкинский шприц.

10.3. Это самоощущение ни в коем случае не является идеологией. Это — пиар. Идеология — это алгоритм, предписывающий то, что, по мнению носителя идеологии, является правильным поведением. Пиар — это способ оправдать любое поведение.

11.1. Общество должно быть сконфигурировано таким образом, чтобы стремление к личной выгоде оборачивалось стремлением к всеобщему благу. Это и есть определение экономически свободного общества.

Во многих других обществах — бюрократических, феодальных, сословных — собственную выгоду максимизируют за счет других. С момента научно-технической революции все эти общества стали неконкурентоспособны.

Вопреки пессимистическому взгляду, что, мол, «Россия ни к чему не пригодна» и ей на роду написано рабство и низкопоклонство перед начальством, — взгляду, который усиленно пропагандирует правящий рой под маркой «уникального исторического пути России», — мы видим, что самые разные нации в самые разные моменты времени переходили к открытому обществу.

Китай в начале XX века был умирающей империей, где чиновники курили опиум, ненавидели иностранцев и продавали им родину. В середине XX века в Китае ели людей от голода. Сейчас Китай является стремительно развивающейся сверхдержавой. Грузия семь лет назад была квинтэссенцией совка и синонимом слов «блат», «коррупция» и «вор в законе». Сейчас в Грузии полицейские не берут взяток, а по степени открытости экономики страна занимает одно из первых мест в мире. Южная Корея и Северная Корея различаются не «историческим путем» и не «неповторимой душой народа». Они различаются исключительно системой управления.

В истории нет закономерностей. В истории есть решения.

Решение, которое было найдено Японией, Сингапуром, Южной Кореей, Китаем, Чили, Турцией — множеством стран, перед которыми в разное время и при разных начальных условиях стояла проблема догоняющего развития, — может быть найдено и Россией. Россия — слишком великая страна, чтобы погибнуть от вшей.

На это совпадение я обратила внимание случайно. Дело в том, что меня всегда интересовали механизмы внезапных паник. Среди массовых паник, возникавших в России в последние годы, две особенно выделялись, ибо охватывали целые регионы, не имея под собой решительно никаких оснований.

Первая случилась 5 ноября 2004 года: тогда распространились слухи о взрыве на Балаковской АЭС в Саратовской области. Паника поразила Саратов, переметнулась на Волгоград и Тольятти, и — самое удивительное — едва ли не самым пораженным городом оказалась Махачкала. В этот день столица Дагестана вымерла; с улиц исчезли машины, а из аптек — йод (в Саратове даже травились йодом). Масла в огонь подбавила массовая рассылка SMS — местный сотовый оператор вздумал от имени властей известить всех абонентов, что слухи об аварии не имеют под собой оснований, и все поняли его, естественно, наоборот, и, что еще хуже — аналогичное по тексту и аналогичное по последствиям сообщение прозвучало по местному телевидению.

На первый взгляд загорелось само собой, как торфяник в засуху, но вот вопрос: есть ли какое-нибудь политическое событие, которое произошло, скажем так — в области первичного распространения данной паники?