Борис Стругацкий: Интервью длиною в годы: по материалам офлайн-интервью

Быстров Дм. Mux. Рязань, Россия — 04.02.06

Немного. В среднем, наверное, 5—10 часов в месяц.

Как Вы считаете, Ваши комментарии не могут «покалечить» уже созданные Вами миры? Имеет ли смысл «разжевывать» произведения для читателей?

Дмитрий Усольцев. Новосибирск, Россия — 25.03.00

Я не верю, что какой-либо авторский комментарий способен «покалечить» читательское восприятие текста. Разочароваться в АВТОРЕ — да, такое возможно, но не в тексте (если текст понравился). «Разжевывать», разумеется, ничего не надо. Но почему не ответить на вопросы, которые у читателя возникли? Иногда это идет на пользу обеим сторонам.

А не надоело ли Вам быть Мэтром?

Илья Юдин. Оссининг, США — 22.06.00

Я не ощущаю себя мэтром. Соответствующие обращения ко мне воспринимаю как игру. И Вам советую.

Вы — Мэтр де-факто. Я спрашиваю — а сами Вы себя таковым ощущаете? и нравятся ли Вам связанные с этим обязанности, включая ответы на обращения к Вам за истиной в последней инстанции?

Илья Юдин. Оссининг, США —22.06.00

Мои обязанности не есть обязанности мэтра. Мне задают вопросы (это, между прочим, уже само по себе есть знак уважения, который мне приятен) — я обязан на них ответить, если сумею и как сумею. Если у меня спрашивают совета (как у старшего, более опытного и вообще зубы съевшего), я пытаюсь этот совет дать (если умею и как сумею). Все это вполне естественно, и нет здесь никакого надрыва, и вообще ничего чрезмерного. Мне кажется, Вы несколько «драматизируете» ситуацию.

В интервью Вы неоднократно упоминаете о своей усталости, кроме того, прорывается (несмотря на самоотверженную работу БВИ и «люденов» по фильтрации) порядочное количество повторяющихся вопросов, равно как и вопросов, нежелание отвечать на которые Вы неоднократно высказывали. Что же, все-таки, (не считая видимой невооруженным глазом любви к ближнему) удерживает Вас от отказа в продолжении Интервью? И, соответственно, «вопрос от противного» — что ценного для себя вы почерпнули в Интервью и продолжаете (ли) черпать?

Тигран Закоян. Москва, Россия — 10.09.00

В третий (если не ошибаюсь) раз говорю я вам: мне интересно. Интересно мне! Задавать вопросы — великое искусство, и каждый из нас обладает этим искусством лишь в малой степени. Когда же вопросы «поставлены на поток», возникает ощущение, что разговариваешь с одним, но дьявольски изощренным и внимательным читателем-собеседником. Очень интересно.

Что Вам известно о своей родословной? Где жили и кем были Ваши родители, их родители и т. д.?

Alex Nevski. Израиль — 27.04.00

Я очень мало знаю о своих предках.

Отец был профессиональный революционер, член РСДРП(б) с 1916 года, по образованию искусствовед, воевал в Гражданскую, имел два ромба, потом — редактор газеты в Аджарии, сотрудник Главлита в Ленинграде, начальник политотдела в Прокопьевском зерносовхозе (Зап. Сибирь), потом завотделом культуры Сталинградского обкома, в 37-м — исключен из партии, чудом избежал ареста, остаток дней проработал научным сотрудником в Публичной библиотеке, автор нескольких книг (об иконографии Салтыкова-Щедрина, о художнике Самохвалове), воевал в 1941 в ополчении в блокадном Ленинграде, был комиссован (порок сердца и дистрофия) и умер в 1942 году в эвакуации, в Вологде, где и похоронен в братской могиле.

Мать была деревенской девушкой-простушкой, красавицей из Середины-Буды (поселок на Черниговщине), случайно встретилась с нашим отцом, когда тот оказался в отпуске в Середине-Буде, влюбилась и бежала с ним, проклятая своим отцом за непослушание и за брак с евреем да еще и с большевиком в придачу. Всю жизнь училась и учила, сделалась замечательным педагогом и преподавателем русского языка и литературы, была и завучем, и директором школы, на пенсию вышла Заслуженным учителем РСФСР, кавалером ордена Знак Почета, умерла в 1979 году.

Дед со стороны отца был, насколько я знаю, юристом, адвокатом из Херсона. У него было три сына, все три стали большевиками. Младший — Арон — был командиром партизанского отряда во времена Гражданской войны, погиб под Севском, одно время там, рассказывают, была улица его имени. (Сохранилась фотография: он в окружении людей с саблями, винтовками и пулеметами, рослый красавец со смоляным чубом и с наганом на поясе — Аркадий Натанович был очень на него похож, кстати.) Средний — Натан — наш отец. Старший — Александр — был инженером и изобретателем, стал директором завода ветряных двигателей, расстрелян в 1937 году.