Вы — выпускник именно АО. А следовательно, должны были проходить Астрометрическую практику. И в связи с этим у меня возник вопрос: не навеян ли эпизод с «Великим кодированием» в книге «Полдень, XXII век» этой самой практикой?
Алексей. Питер, Россия — 19.07.01
У меня об этой самой астрометрической практике сохранились самые теплые воспоминания: ясная сентябрьская ночь, любимая девушка рядом, хронометр-тринадцатибойщик, метод Цингера… Отрывочные, неясные, но явно милые воспоминания — абсолютно ничего общего с «великим кодированием».
В повести ВГВ Тойво Глумов ловко пользуется «многофакторным анализом», чтобы определить причины возникновения «синдрома пингвина». Он обнаружил то, что ускользнуло от взгляда доктора Мебиуса, — то, что полеты на кораблях типа «Призрак-17-пингвин» и возникновение фобии являются не причиной и следствием, а результатом действия общей причины — перелета через подпространственный сектор входа 41 /02.
Именно так в настоящее время производится факторный анализ, и ошибка, совершенная доктором Мебиусом, является типичной. Откуда Вы так точно знаете тонкости использования факторного анализа?
Пушников Андрей. Уфа, Россия — 06.04.02
Мне приходилось пользоваться этим методом, когда я (вместе с женой, лет 25 назад) исследовал большие статистические массивы галактик, обладающих сверхактивным ядром. Никаких особенных открытий сделать нам тогда не удалось, но метод я освоил.
Как Вы стали астрономом, нравилась ли Вам эта работа и до какого момента Вы совмещали астрономию и писательство? И не мешало ли одно занятие другому (а может быть, помогало)?
Алексей. Пермь, Россия — 25.12.03
Любовь к астрономии привил мне мой старший брат, который увлекался этой наукой, еще будучи школьником, — сам делал подзорные трубы и телескопы, наблюдал переменные звезды, рисовал Луну (и меня заставлял этим же заниматься). Вообще-то я хотел стать физиком и заниматься строением ядра, но на физфак меня не взяли, и пришлось идти на матмех, на отделение астрономии. Потом я около десяти лет работал в Пулковской обсерватории, занимался звездной динамикой, считал на счетно-аналитических машинах и одновременно писал с братом романы. До 1965 года. И лишь затем ушел на вольные хлеба. Два эти занятия (астрономия и писательство) мне не помогали, но и (почти) не мешали друг другу. И о тех временах я вспоминаю с большим удовольствием.
Занимаетесь ли Вы еще проф. деятельностью — астрономией (каким-либо образом)? Не было ли у Вас в начале писательской карьеры трудностей при выборе творческой деятельности — худ. лит-ра/наука (т. е., например, не решали ли Вы сложнейший вопрос о распределении времени/сил между этими увлекательнейшими занятиями)?
Алексей Онуфриенко. Запорожье, Украина — 13.05.99
Астрономией — увы! — перестал заниматься (даже для собственного удовольствия) лет 10 назад. Не хватает ни времени, ни азарта. Ибо ясно уже, что ничего серьезного сделать не успеть, да и отстал я сильно от мирового уровня.
«Трудностей при выборе» не было у меня никогда. Времени хватало и на то, и на другое. Более того, переход от одной работы к другой шел во благо. Воистину: лучший отдых — перемена рода деятельности.
4 октября, день, когда в 1957 запустили первый спутник. Борис Натанович, расскажите, какие были у Вас чувства, когда узнали о запуске?
Иваныч. Россия — 26.10.04
Насколько я помню, это был сплошной телячий восторг — песни, пляски, карнавалы и сатурналии. Наша компания в Пулкове сочинила целый фильм о спутнике — рисованный, с музыкой и стихами, записанными на лабораторный магнитофон МАГ-8 (кажется). Ночами работали, сгорая в пламени энтузиазма. Это было — счастье и ощущение прорыва в будущее.
В послесловии к изданию «Отеля „У Погибшего Альпиниста“» («Знание», Москва, 1982) отмечено, что с 1958 г. Вы работали инженером-программистом. Астрономическая физика и информационные технологии — сферы далеко не смежные. 1958 (!) год — Вы стояли у истоков современного компьютерного прогресса?
Юлия. Тюмень, Россия — 10.03.03
В послесловии — ошибка. Я НЕ БЫЛ программистом. Я был инженером-эксплуатационником по счетно-вычислительным машинам. Программированием же я занялся много лет спустя, уже в новейшие времена, в начале 80-х, и программист я самопальный, типичный юзер-чайник и профессионалом-программистом никогда не работал — только для собственного удовольствия.
Очень любопытно узнать, какие отношения с вычислительной техникой у Вас были тогда, когда Вы писали «Понедельник…»?
Читать дальше