Александр Кадетов - Выстрел по «Ледоколу» Как Виктор Суворов предавал «Аквариум» (Когда врут учебники истории)

— Да, я готов к такой работе, — взволнованно, но уверенно ответил Резун.

— Хорошо, — подытожил полковник в штатском. — Заполните анкеты, которые я вам дал, как там указано, напишите вашу биографию по предлагаемой схеме, не забудьте приложить к анкете две фотографии три на четыре и передайте все документы полковнику Кривцову. Может быть, я еще раз вызову вас на беседу, если мне потребуется что-нибудь уточнить. Я вам ничего не обещаю. Еще раз предупреждаю, что о нашей беседе никто не должен знать. Если все будет хорошо, вас вызовут летом в Москву на сдачу экзаменов в объеме средней школы. Суворовское училище и знание иностранного языка дают вам определенные преимущества перед другими абитуриентами.

Полковник встал из-за стола, протянул Резуну руку и, прощаясь, сказал:

— Желаю успехов.

Владимир поблагодарил и вышел из кабинета.

А дальше, вспоминал Резун, потянулись томительные дни ожидания: вызовут или не вызовут. Правда, отец вскоре прислал письмо и успокоил, написав, что все будет в порядке. Писал, мол, наберись, сынок, терпения и жди. У бати, возможно, была какая-то информация от его друзей-кадровиков. Отец в то время после ухода из армии в отставку принимал активное участие в ветеранском движении на Украине. Имел много друзей и знакомых среди военных.

В июне пришел долгожданный вызов из Москвы: старшему лейтенанту Резуну предписывалось прибыть к такому-то сроку в распоряжение командира в/ч номер… по адресу…

Все экзамены для Резуна оказались легкой прогулкой в столицу. Со своей подготовкой он действительно выглядел совсем неплохо на фоне других абитуриентов, хотя в суворовском училище не отличался блестящей успеваемостью. На экзамене по немецкому языку его поставили даже в пример другим. Когда Владимир вошел в аудиторию, в которой проходил экзамен, и доложил по-немецки о своем прибытии, преподаватель, женщина средних лет, театрально вскинула руки вверх и произнесла: «О mein Gott. Endlich sehe ich den Einzigen welcher deutsch spricht» («о боже, наконец-то я вижу единственного, который говорит по-немецки»).

После этой фразы экзамены по немецкому языку для Резуна свелись к небольшой беседе с преподавателем. Женщина спросила по-немецки, где он изучал язык, кто преподавал. Оказалось, что экзаменатор хорошо знала майора Шахновича по совместной учебе в ВИИЯ (Военный институт иностранных языков). Пошли воспоминания. Теперь уже абитуриент слушал преподавателя. Владимир получил пятерку и довольный покинул аудиторию.

Резун не блистал спортивными успехами, но и здесь, когда абитуриентов заставили подтягиваться на перекладине в спортзале, не сплоховал. Подтянулся десять раз, суворовская закалка давала о себе знать.

Ответы на вопросы тестов и собеседование с психологами не вызвали у него каких-либо серьезных затруднений. Беседы велись в очень корректной манере.

Наследующий день после сдачи экзаменов состоялась мандатная комиссия.

В комнату, где заседала комиссия, приглашали по одному. Выходил полковник со списком в руках, громко называл фамилию и приглашал очередного абитуриента на ковер.

Офицеры находились в большом зале в ожидании вызова. Кто курил, нервно расхаживая по коридору, кто сидел, о чем-то думая, некоторые, сбившись в группки по два-три человека, негромко разговаривали между собой, практически не нарушая напряженной тишины, стоявшей в зале. Она нарушалась, только когда дверь открывалась и из нее выходил проэкзаменованный офицер. Характер в экстремальной ситуации проявляется наиболее ярко, в этот день Резун это увидел воочию. Вот из дверей выходит возбужденный, красный как рак офицер. Спешно вынимает сигарету, закуривает. Несколько абитуриентов подлетают к нему: «Ну как? Ну что?» Тот, нервно затягиваясь, пытается что-то объяснить. А вот в дверях появляется чуть побледневший молодой человек, молча покидает зал и удаляется в курительную комнату, не желая ни с кем разговаривать. Некоторые выходили с гордо поднятой головой, уверенные в своем успехе. Охотно отвечали на вопросы товарищей, снисходительно улыбались и, конечно, считали, что они, без всякого сомнения, прошли и у них все трудности уже позади. Таких среди абитуриентов было немного, они, как правило, были не из войск, служили в Москве в теплых местах.

Резун вздрогнул, услышав свою фамилию, вскочил со стула и быстро направился к полковнику.

— Прошу вас, товарищ старший лейтенант, входите, вас приглашают, — сказал вежливо полковник, пропуская его вперед.