Дмитрий Быков - На пустом месте

Владимир Соловьев, уверен я, и сейчас окажется на высоте, возглавив программу «Воскресный вечер» или как она там будет называться в конце концов. И рейтинг у нее будет – потому что будут говорить о наболевшем, но по-соловьевски. С хамством (дозированным), с эпатажем, с брызганием… Не надо забывать, что власть наша тоже очень любит назвать вещи своими именами. В этом – один из источников ее обаяния. В Путине есть этакий умеренный, шармирующий цинизм. «Она утонула». А кто спорит? Ведь действительно утонула! А это прелестное, откровенное признание насчет все того же «Юганскнефтегаза» – что государство, мол, использовало стандартные капиталистические способы, чтобы вернуть себе несправедливо отнятое? Владимир Путин очень даже умеет вести полемику – правда, всегда при этом бьет ниже пояса. Обещает, например, все нижепоясное отрезать, и получается вполне себе эффектно. Владимир Соловьев тоже очень хорошо умеет называть вещи своими именами – в наше время этого ведь далеко не достаточно, чтобы нечто изменилось. Не гласность, чай, на дворе, не перестройка, а самый что ни на есть заморозок. Не кто иной, как Сталин, написал в свое время очень смелую статью «Головокружение от успехов». Там тоже все было конкретно, ясно – и что? Коллективизация осталась коллективизацией, драконовские меры – драконовскими мерами, а «перегибы», заклейменные вождем, продолжились как ни в чем не бывало. Тактика всякой циничной власти – а наша по презрению к мнению народному далеко обошла сталинскую – в том и заключается, чтобы ничего не маскировать, все признавать, кое-что даже с опережением озвучивать в СМИ. А потом на голубом глазу спрашивать: «Да. И что?»

А ничего. Возразить нечего. И Владимир Соловьев, задавая Сергею Иванову неудобные вопросы по Беслану в «Апельсиновом соке», отлично понимал, что его храбрость входит в условия игры. Иванову – человеку весьма и весьма неглупому – нужно было предстать именно таким: не боящимся острых вопросов (конечно, миллион раз согласованных – но все равно более колючих, чем привык нынешний зритель). В том-то и прелесть ситуации, что власть сегодня абсолютно не боится никаких слов. Поливай ее как хочешь – она только рада. Страхуются мелкие начальники, в которых ожил внутренний цензор, а власть реагирует на удары прессы ровно так же, как Завулон в «Ночном дозоре» (разумею фильм): мотает головой и сочувственно хихикает: «Ну, еще давай. Еще, миленький. Ух, как ты стараешься. А что ты еще можешь? Будь здоров, утирайся».

В этом смысле Владимир Соловьев – чрезвычайно выгодный ведущий, и он это чувствует. Скандал – пожалуйста, цинизм – сколько угодно, шоу – да хоть на пустом месте. Лишь бы во всем сказанном отсутствовали содержательный аспект, серьезный анализ (он для власти по-настоящему обиден, обиднее любого ярлыка) и конструктивные предложения по преодолению ситуации. Всего этого нельзя. Остальное – запросто.

Соловьев наловит много рыбы в нынешней мутной воде. И останется в памяти зрителей как один из немногих честных и смелых голосов, еще не заглушенных тотальной цензурой. Ему никто не позволял этой смелости, и потому как-то нечестно называть ее дозволенной. Он сам все понял – и превратился в профессионального «ловца душ». Ловятся охотно, пользуясь хоть такой трибуной. Рвутся в шуты. Стремятся хоть в такую публичную политику – ибо другой не осталось. И нет у нас ровно никакого основания думать, что программа Владимира Соловьева провалится. Напротив, она вытянет вечерний эфир НТВ – только там и можно будет услышать то, о чем все и так прекрасно знают. Подобная ниша в семидесятые была у Жванецкого – с легкой иронией, почти с любовью говорить про общеизвестное. А объекты его сатиры – банщики, водопроводчики, бюрократы, деляги, чиновники – слушали и умилялись. Какая смелость!

Пишу все это без тени вражды и зависти, с искренней симпатией к Владимиру Соловьеву. Он делает то, что можно. И это лучше, чем не делать ничего. Иное дело, что имитировать свободу слова – занятие не самое благовидное… Но, с другой стороны, срам ведь тоже принято прикрывать. Не называем же мы лицемером человека, который стесняется выходить на публику без фигового листа. И если наша шагреневая свобода скукожилась до размеров этого самого листа – виноват в этом, как вы понимаете, никоим образом не Путин. И уж тем более не Соловьев.

2004 год

Дмитрий Быков

Я не люблю Сергея Безрукова потому, что он женщина.