Олег Платонов - Битва за Россию

— Но был же и 37-й год, когда погибло немало русских.

— Однако предыдущие чистки, которые вели большевики, носили ярко выраженный антирусский характер — по сути, уничтожались основы нации. Важно понять, что в тридцать седьмом Сталин уничтожал не личности, а кланы. Ведь у каждого нерусского большевика могла быть русская жена, множество всяких секретарей других национальностей — возникал слоеный пирог. Людей расстреливали не за определенную вину, а за принадлежность к клану. Да, это было беззаконие. Но после тридцать седьмого года государственный корабль поплыл более уверенно...

Опасаясь прихода к власти тех людей, которым прочил свое наследство Сталин, Берия, Маленков, Хрущев затевают против них настоящую интригу. Эта зловещая троица после смерти Жданова сумела добиться у Сталина (используя его подозрительность) ареста и расстрела всей русской партии — более двух тысяч человек. Именно они могли составить ядро общества для успешного проведения национальной русской реформы. Этим шагом в последние годы жизни уже больной Сталин сам создал вокруг себя вакуум, уничтожил опору, остался один на один с людьми, которых сам в свое время учил высшей политической интриге. В начале пятидесятых он совершал грубые ошибки. Став заложником своей системы, Сталин перечеркивал то, с чего начинал во время войны и в первые послевоенные годы.

— Олег Анатольевич, давая нетрадиционную оценку сталинскому времени, не боитесь ли вы прослыть сталинистом или коммунистом?

— Я вовсе не сторонник коммунистов и не могу согласиться с теми, кто связывает с ними надежды на возрождение России. Быть патриотом — вовсе не значит причислять себя к коммунистической партии, в какие бы одежды нынче она ни рядилась. А что касается оценки того или иного правителя, то как бы сегодня к нему ни относились кремлевские идеологи, для историка всегда важен объективный подход, чтобы понять не только мотивы его поведения, но и суть происходящего в то или иное время. Только правда истории позволяет здраво судить о прошлом и настоящем. А без этого, согласитесь, невозможно строить, как раньше говорили, действительно светлое будущее.

— В своих работах вы призываете «провести полную ревизию либеральной и большевистской исторической науки», очистить ее от мифов, измышлений всех времен — иными словами, заново переписать историю России. Что может быть сегодня, на ваш взгляд, критерием отрицательной или положительной оценки тех или иных событий?

— Критерием могут быть только национальные интересы коренного народа России, не заслужившего такого уничижительного отношения к себе. И сегодня, на пороге XXI столетия, многие факты, оценки, выводы новых и старых учебников истории Отечества требуют самой серьезной проверки по первоисточникам и архивам. Изучение русской истории и глубин национального сознания имеет первостепенное значение, ибо позволяет открыть для нас и освободить от всяческих наслоений духовный источник нашей силы, русскую идеологию действия, вне которой наш человек ущербен и слаб, превращается в игрушку внешних сил.

— Но вы же сами признаете, что многие вершины национального сознания разрушены. Дом Духа Русского взорван, как храм Христа Спасителя. Прервалась преемственность поколений. Да что там говорить, большинство из нас — Иваны, не помнящие родства. Нам пытаются вбить в голову, что надо, мол, быть реалистами, искать выход из кризиса не в прошлом, а настоящем, не в отрицании западной цивилизации, а в продолжении начатого Западом дела построения общечеловеческой цивилизации.

— Я не разделяю такую точку зрения. Противоречие между Россией и Западом было неразрешимым противоречием двух разных цивилизаций — русской, духовной, и западной, агрессивно-потребительской, ориентированной на эксплуатацию других народов. И сегодня есть надежда на сохраняющиеся в глубинах бессознательного узлы национальной памяти, национальные психологические стереотипы, приобретшие генетическую устойчивость. Чем бы новые властители ни пытались застроить это место, глубинные особенности национального устройства будут давать о себе знать — то в неустойчивости вновь строящегося здания, то в стихийных взрывах и разрушениях.

— Так где выход?

— Надо строить здание государственности на старом фундаменте, укрепив его. Мы должны вернуться к своим духовным истокам, корням, как бы далеко от них ни ушли. Это и будет первый шаг к национальному возрождению.