Анатолий Уткин - Как пережить экономический кризис. Уроки Великой депрессии.

На этом этапе с политической сцены ухолят старые бойцы «Нового курса» — Моли, Тагвел, Ачесон, Рич-берг, Берль, Дуглас, Джонсон. Восходит новая плеяда — Феликс Франкфуртер, Джеймс Лэндис, Маринер Экклз, Том Коркоран, Бен Коэн.

Характерен в конечном итоге принятый Акт о холдинговой компании: если в течение пяти лет она не докажет свою общественную полезность, то закон такую компанию закрывает.

Так или иначе, но страна постепенно оправлялась от кризиса. Журнал «Тайм» писал именно в это время: «Депрессия уходит в глубины памяти, а признаки бума множатся по стране». Министр финансов Моргентау докладывал о растущих накоплениях министерства финансов. Но путь не был прямым, и собственно все тридцатые годы являют собой хотя и устремившуюся вверх, но синусоиду со взлетами и падениями. Один из спадов пришелся на весну 1938 года, когда пять миллионов человек заново потеряли работу. Четырнадцать процентов населения выживали за счет государственной и общественной помощи.

Классическая экономическая теория требовала, чтобы в трудные времена правительство поддерживало низкие цены, низкую зарплату и строго сбалансированный бюджет. «Очищенная» от этого сурового обращения, экономика должна была выйти на путь роста к пику промышленного цикла. Рузвельт нашел еще одного революционера, не согласного с классической теорией. Дж. М. Кейнс рекомендовал из Манчестера увеличить государственные расходы, не заботясь о балансе государственного бюджета. 1 февраля 1938 года Кейнс писал Рузвельту: выздоровление экономики возможно только в случае широкомасштабного обращения к общественным работам и массовым правительственным расходам. Жилищное строительство является лучшим видом общественных расходов. Государству следует также обратиться к управлению железными дорогами и системой коммуникаций в целом.

Любопытно, как Кейнс делится с Рузвельтом своим мнением о бизнесменах. Они очень отличаются от политиков, их страшит попадание в сферу публичной открытости, их достаточно легко убедить стать «патриотами», их легко сбить столку, они легко пугаются и чрезвычайно расположены изобразить оптимизм, они неуверены в себе, патетически откликаются на доброе слово.

Совет Кейнса думать об экономике, а не о деньгах полностью совпадал с решимостью Рузвельта помочь «обездоленной трети населения». Он предложил «огромному большинству нашего населения вооружиться духом Джефферсона, Джексона и Линкольна, с тем чтобы отнять власть и привилегии у незначительного меньшинства… Мы знаем, что существует горстка бизнесменов, банкиров и предпринимателей, которые будут сражаться до последнего, чтобы сохранить свой контроль над индустрией и финансами страны. В этой борьбе мы не пойдем на компромисс со злом». В середине апреля 1938 года он предложил конгрессу выделить дополнительные три миллиарда долларов на программу общественных работ.

«Беседуя у камина» с нацией на эту тему, президент Рузвельт сказал, что просит конгресс о дополнительных средствах на строительство домов, на создание дамб от наводнений, на полезные всему обществу дела. Этими средствами должен был распоряжаться Временный национальный экономический комитет. Сработал ли фактор активности государства? Как бы там ни было, но фактом является, что кривая роста снова пошла вверх и индекс Доу-Джонса, отражающий деловую активность, вырос за восемь месяцев с 99 пунктов до 158.

Дело не всегда заканчивалось мирным путем. Противники Рузвельта далеко не всегда с уважением относились к избирательному вердикту нации. Можно было встретить армейских офицеров, отказывающихся поднять тост за своего главнокомандующего. «Еще один Сталин — только значительно хуже». «Мы словно живем в Советской России». Бостонский хозяин книжного магазина заявил, что будет продавать сборники речей президента, «только если они будут завернуты в его кожу». В высших экономических сферах о нем говорили как о человеке, разрушающем американский образ жизни. Был пущен слух, что его улыбка — результат пластической операции, что он не заработал честным трудом в этой жизни ни единого цента. И вообще, он просто нью-йоркский еврей и живет на деньги матери. В журнале «Нью Рипа-блик» М. Чайлдс писал, что «историки будущего с недоумением воззрятся на эту фанатическую ненависть к президенту, которой сегодня (сентябрь 1938 года. — А.У.) охвачены мужчины и женщины правящего класса Америки. Никакое слово, кроме «ненависть», в данном случае не подходит. Эта страсть, это бешенство, доводящее до лишения разума, проникающее в верхнюю сферу американского общества. Эта ненависть стала для них idee fixe».