Михаил Барабанов: Договор о несокращении вооружений

Собственно, в этом и заключалась причина борьбы вокруг вопроса о количестве носителей, ставшая одной из главных интриг при подписании договора. Российская сторона настаивала на уровне 500—550 носителей, чтобы подогнать их число под естественное сокращение своих стареющих ядерных сил. Американская сторона в этом закономерно заинтересована не была, и, как легко видеть, принятая в итоге цифра в 800 носителей всего и 700 развернутых представляет собой откровенную победу американцев и подгонку под фактический состав стратегических ядерных сил США. При этом США не придется ни изменять структуру своих ядерных сил, ни, как было показано, серьезно сокращать их количественный уровень.

Здесь также особо обращает внимание откровенная хитрость авторов договора с засчетом ядерных боезарядов на бомбардировщиках. Как известно, современные тяжелые бомбардировщики используются главным образом в качестве носителей стратегических крылатых ракет воздушного базирования (КРВБ), и способны нести значительное количество последних. Так, амери­канс­кий В-52Н несет до 20 крыла­­тых раке­т AGM-86B, российский Ту-160 — до 12 крылатых ракет Х-55, Ту-95МС — до 16 ракет Х-55 или восемь КРВБ нового типа. Американский "стелсовский" бомбардировщик В-2А официально стратегических крылатых ракет якобы не несет, но способен нести несколько ядерных бомб. Соответственно в арсенале сторон имеется большое количество этих вооружений: в России — до 1000 ракет Х-55, в США — 588 ракет AGM-86B и до 240 ядерных бомб стратегического назначения В61 и В83.

По правилам Договора СНВ-1 каждый советский стратегический бомбардировщик засчитывался как носитель восьми КРВБ, а американский — десяти ракет. Таким образом, стратегические бомбардировщики вносили немалый вклад в общее количество ядерных зарядов, подлежащее учету. Легко заметить, что новые правила подсчета "один бомбардировщик — один заряд", согласованные в новом договоре, представляют собой не что иное, как прямой мухлеж с целью вывести из под сокращений значительное количество ядерных боезарядов сторон. Большая часть арсенала стратегических КРВБ и ядерных бомб попадает теперь вообще в совершенно неучитываемую зону, и теоретически каждая сторона сможет иметь их сколько вздумается. Очевидно, что данное правило засчета выгодно прежде всего США, поскольку при засчете даже на планируемых к сохранению 48 развернутых американских бомбардировщиках по прежним правилам хотя бы по десять крылатых ракет на каждый, США пришлось бы либо полностью ликвидировать все МБР Minuteman III, либо значительно сократить количество боеголовок на БРПЛ Trident II.

По сути, условия нового договора полностью упраздняют реальную систему контроля над стратегической авиацией сторон (особенно с учетом возможности для США засчитывать большую часть своих бомбардировщиков как неразвернутые) и создают условия для масштабных манипуляций с числом ядерных зарядов воздушного базирования, а проще говоря, для того, чтобы каждая из сторон имела их столько, сколько пожелает.

Характерно в этой связи, что новый договор устанавливает общий лимит развернутых боеголовок (1550), но при этом полностью обходит тему количества неразвернутых боеголовок, не накладывая на них, похоже, никаких ограничений. Таким образом, каждая из сторон, получается, может иметь сколько угодно боеголовок, декларируя их как неразвернутые. С учетом легальности сохранения 100 неразвернутых носителей (включая вполне боеготовые стратегические бомбардировщики), а также отказа от обязательного уничтожения шахт снимаемых с боевого дежурства МБР, данное обстоятельство позволяет накапливать практически неучитываемый ядерный потенциал. Процесс контроля над вооружениями в итоге превращается в полный фарс. Общее же количество фактически развернутых оперативных боезарядов с учетом авиационных в результате будет (по крайней мере для США) вполне сопоставимо с лимитами Договора СНП 2002 года.