Антонен Арто: Ритуал Пейотля у индейцев племени тараумара

Танец уже завершался. Дети, всё время остававшиеся в левой части круга, попросили разрешения уйти, и Жрец жезлом сделал знак, словно хотел, чтобы они рассеялись и исчезли. Дети не принимали пейотля. Они попытались сделать нечто, похожее на танцевальные движения, но скоро от этого отказались и отправились домой, исчезли.

Как я уже говорил в начале, этого мне было мало. Я хотел знать больше о Пейотле. Я подошёл к Жрецу, чтобы расспросить его.

- Наш последний праздник, — сказал он, — не состоялся. Мы пали духом. Мы уже не принимаем Пейотль для совершения Ритуалов, Пейотль стал пороком. Скоро болезнь поразит всю нашy расy. Время слишком состарилось для Бытия. Оно уже не в состоянии выдержать нас. Что делать? Что с нами будет? Наши люди не любят Бога. И я, жрец, не могу не чувствовать этого. Видишь, в каком я отчаянии.

Я сообщил ему, как было условлено у нас с директором школы, что на этот раз следущий большой праздник мог бы состояться.

Еще я сказал ему, что пришел к тараумара не из любопытства, а чтобы найти Истину, потерянную европейской цивилизацией, но сохраненную их Расой. Это сделало его моим союзником, и он рассказал чудесные вещи о Добре и Зле, Истине и Жизни.

- Все, что я говорю, исходит от Сигури, Он научил меня всему, — рассказывал Жрец. — Вещи не такие, какими мы их видим или ощущаем в большинстве случаев, они такие, какими их преподал нам Сигури. Время от времени их поражает Зло, Злой Дух, и человек не может вернуться к Истине без помощи Сигури. В начале вещи были истинными, но чем старше мы становились, тем более они делались ложными, потому что Зло принималось за них. Сначала мир был совсем настоящим, он звенел в сердце человека и в унисон с ним. Теперь сердце уже не то, и душа не та, потому что из них ушел Бог. Видеть вещи значило видеть Бесконечность. Сейчас, когда я смотрю на свет, мне трудно думать о Боге. Все–таки создал Все Он, Сигури. Но Зло присутствует во всем, и я, человек, не чувствую больше себя чистым. Не из меня — из мрака, который во мне, поднимается что–то ужасное, из мрака, в котором пребывает душа человека, не знающая, где «Я» начинается и где заканчивается, и кто дает ему возможность начаться таким, каким мы его видим. Вот, что говорит мне Сигури. С Ним мне незнакома ложь, я не смешиваю больше то, что действительно в человеке желаемо, с тем, что по злому умыслу притворилось таковым. И скоро осталась бы, — говорил он, отступая на несколько шагов, — только неприличная маска того, кто зубоскалит по поводу спермы и дерьма.

Слова Жреца, которые я здесь привожу, абсолютно достоверны: они представляются мне слишком важными и очень красивыми, чтобы я позволил себе что–либо в них изменить. Но если они и не переданы слово в слово, то почти близки к тому; понятно, что они сильно поразили меня, поэтому мои воспоминания предельно точны. Впрочем, повторяю, я не удивился ясности сознания жреца — он только что принял Пейотль.

По окончании беседы он спросил меня, желаю ли я вкусить Сигури и с его помощью приблизиться к Истине, которую я искал.

Я ответил, что это мое самое заветное желание, что я не верю, что без Пейотля можно догнать ускользающее, то, от чего нас все больше отдаляют время и вещи.

Он высыпал мне в левую руку что–то — не больше зеленого миндаля — по его словам, этого хватило бы, чтобы два или три раза увидеть и узнать Бога, ибо Бог не всегда может быть узнанным. Чтобы предстать перед Богом, необходимо по меньшей мере три раза испытать действие Сигури, но каждая доза не должна превышать размер горошины.

Я остался у тараумара еще на несколько дней, с тем чтобы лучше понять Пейотль, и мне понадобился бы большой объем для передачи всего, что я увидел и испытал под его действием, того, что рассказали жрецы, их помощники, их семьи. Я расскажу о моем видении, посетившем меня и признанном подлинным Жрецом и его семьей, кажется, оно было о том, кто есть Сигури и кто Бог. Но испытав его, нельзя было не испытать страдание и тревогу, которые словно опрокидывают тебя и снова наполняют с другой стороны , и уже мир, из которого ты только что вылился, тебе непонятен.

Я говорю: налитым с другой стороны, а это такое ощущение, будто страшная сила возвращает тебя тому, что существует с другой стороны. Уже не чувствуешь покинутое тобой тело, в пределах которого было так безопасно, зато счастлив от мысли, что принадлежишь беспредельности, а не себе, понимаешь, что, то, что было тобой, пришло из основания этой беспредельности — Бесконечности, с которой ты скоро повстречаешься. Ты словно в газообразной волне, которая издает непрекращающийся треск. Все, что порождает селезенка, печень, сердце, легкие, непрестанно высвобождается и взрывается в колеблющейся между газом и водой атмосфере, которая как будто втягивает эти порождения в себя, приказывая им соединиться.