Автор этих строк в начале 90-х годов учреждал с американскими предпринимателями медицинское совместное предприятие, затем — линию по изготовлению лимонадных напитков. Могу подтвердить по личному опыту: отношения иностранных бизнесменов с российским криминалитетом сводились к вежливым формам «крышевания» все то время, что иностранные бизнесмены не пользовались сомнительными инвестициями местного происхождения и не «воровали», то есть не утаивали прибыль от своих «крышевателей».
Безусловно, случались исключения, но общая картина отношений была именно такова. Скажем больше: британские слухи о руке «русской мафии» в бизнесе Тора Бьёргольфссона тем более абсурдны, что документирован основной источник финансирования, позволивший Тору раскрутить и «Бочкарева», и «алкопопсы», — американский фонд Capital Group, предоставивший «Браво» 25 миллионов долларов в обмен на 30% доли.
Второе обстоятельство, на которое необходимо обратить внимание при ознакомлении с деталями российских проектов Тора Бьёргольфссона: большое число регистраций и перерегистраций компаний, имеющих прямое и косвенное отношение к пивному производству и «алкопопсам» «Браво». Объединяют эти регистрации два звена: учредителями компаний выступают головные офшоры Тора и Магнуса с мажоритарной долей, с одной стороны, и частные русские лица с миноритарным интересом — с другой. Думаю, даже читатели, далекие от предпринимательской деятельности, догадываются: подобные схемы используются не для установления скрытого контроля посторонними структурами и лицами (скажем, той же «русской мафией»), а для откатов чиновникам и красным директорам.
Точно такую же схему впоследствии использовал Тор Бьёргольфссон и в Болгарии, где его проект по приватизации «Балканфармы» и последующее ее слияние с исландским Pharmaco финансировали не сомнительные криминальные авторитеты, а Deutsche Bank.
Короче говоря, в 2002 году Тор Бьёргольфссон вернулся из России на родину богатым человеком. Тут-то и закрутилась основная «сага» его жизни, закончившаяся сначала приватизацией крупнейших исландских банков, затем их беспрецедентной мировой экспансией и, под конец, полнейшим разорением всей исландской экономики. Остановимся на этих событиях подробнее — не только потому, что они еще не освещались в отечественной прессе, но и потому, что они идеально иллюстрируют все губительное (в прямом смысле слова) «своеобразие» исландского бизнеса.
Пассы Глаббдобдриб 4 4 Глаббдобдриб — остров волшебников в «Путешествиях Гулливера».
Весной 2002 года Исполнительный комитет по приватизации (ИКП) приступил к ликвидации государственных контрольных пакетов в «Ландсбанки» и «Бунадарбанки», соответственно — втором и третьем по размеру финансовых учреждениях страны. 30% акций «Ландсбанки» разошлись на Исландской фондовой бирже еще в 1998–1999 годах. 12 июня 2002 года продали еще 20%, а контрольный пакет, чуть менее 50%, решили реализовать на приватизационном аукционе. Ситуация в «Бунадарбанки» складывалась аналогично: к июлю 2002 года у государства на руках оставалось 55% акций.
Первым делом от приватизационного процесса отстранили иностранных инвесторов (это — к вопросу о «русской мафии»). Шведский банк SE-Banken, проявивший интерес к приобретению контрольного пакета «Ландсбанки» еще в 1998 году, получил от ворот поворот под тем предлогом, что, мол, «условия в Исландии делают опасным сосредоточение слишком большой власти в одних руках» (из интервью тогдашнего премьер-министра и главы Независимой партии Исландии Давида Оддсона).
В 2001 году к «Ландсбанки» попытался подкатить международный консорциум под управлением британского гиганта HSBC и также остался не у дел под вымученным предлогом «неблагоприятных условий рынка». «Благоприятные условия» создались только в начале лета 2002 года, когда интерес к приобретению контрольного пакета проявила инвестиционная компания «Самсон», принадлежащая Тору Бьёргольфссону и его папе Бьёрголфуру Гудмундссону, давнему активисту Независимой партии и приятелю Давида Оддсона.
Соблюдение священных демократических процедур, требовавших ритуальной публикации объявления об аукционе в прессе, позволило привлечь 10 июля 2002 года к столу переговоров еще четыре компании. Две из них — S-Group и Kaldbakur — контролировались коллегами из Прогрессивной партии Исландии, а потому были допущены к заключительному этапу аукциона; две другие пришли просто с улицы, поэтому были отвергнуты под предлогом технического и формального несоответствия.
Читать дальше