Чарльз Диккенс: Очерки Лондона

Въ лучшихъ улицахъ города вы видите, что занав 123;си столовыхъ плотно задернуты, огни водъ очагами пылаютъ ярко, и вкусный, аппетитный запахъ обѣда пріятно поражаетъ обоняніе голоднаго пѣшехода, въ то время, какъ онъ, утомленный, тихо проходитъ мимо желѣзныхъ рѣшотокъ, прикрывающихъ подвальные этажи. Въ предмѣстіяхъ города, по узенькой улицѣ, пробирается мальчикъ-разнощикъ сдобныхъ лепешекъ, и пробирается гораздо тише, чѣмъ ему хочется, потому что едва мистриссъ Маклинъ, изъ No 4, открыла дверь и самымъ громкимъ голосомъ прокричала: "лепешки!", какъ въ ту же минуту изъ окна No 5 высовывается голова мистриссъ Вокаръ и повторяетъ тотъ же самый призывъ. И едва только слова мистриссъ Вокаръ слетѣли съ ея устъ, какъ мистриссъ Пепло, изъ противоположнаго дома, спускаетъ съ рукъ своего сына, который летитъ по улицѣ съ такой быстротой, какую могли внушить однѣ только "сдобныя лепешки", хватаетъ разнощика и насильно влечетъ его къ своему дому. Между тѣмъ мистриссъ Маклинъ и мистриссъ Вокаръ, чтобъ избавить бѣднаго разнощика отъ лишнихъ хлопотъ, и чтобъ сказать своей сосѣдкѣ пару дружескихъ словъ, перебѣгаютъ черезъ улицу и покупаютъ лепешки у дверей мистриссъ Пепло. Изъ добровольнаго признанія мистриссъ Вокаръ мы узнаемъ, что "чайникъ ея кипитъ, и что на столѣ уже давно разставлены чашки", а такъ какъ погода на дворѣ чрезвычайно непріятная, то она рѣшилась выпить чашку вкуснаго горячаго чаю. Съ этимъ заключеніемъ, по какому-то весьма непостижимому стеченію обстоятельствъ, соглашаются и прочія лэди.

Послѣ непродолжительнаго разговора о суровости погоды и о достоинствахъ горячаго чаю, о всеобщей склонности дѣтей къ шалостямъ и объ исключеніи изъ этого правила скромнаго поведенія мастера Пенло, мистриссъ Вокаръ примѣчаетъ въ отдаленномъ концѣ улицы своего супруга. А такъ какъ бѣдняжка супругъ ея, послѣ тяжелой работы въ докахъ, захочетъ выпить чашку горячаго чаю, то она быстро бросается къ дому. Мистриссъ Маклинъ слѣдуетъ примѣру мистриссъ Вокаръ, и, обмѣнявшись на прощанье еще нѣсколькими словами, обѣ онѣ скрываются за двери, которыя остаются послѣ этого закрытыми до слѣдующаго утра и открываются развѣ только для "разнощика нива", который является съ лоткомъ, освѣщеннымъ тусклымъ фонаремъ, и, передавая мистриссъ Вокаръ кружку нива и нумеръ старой газеты, сообщаетъ ей, что "онъ не помнитъ такой холодной ночи, исключая развѣ той, когда на сосѣднемъ полѣ замерзъ человѣкъ."

Поговоривъ на перекресткѣ съ полицейскимъ стражемъ касательво весьма вѣроятной перемѣны въ погодѣ и наступленія жестокаго мороза, вечерній разнощикъ пива возвращается къ хозяину и въ теченіе остального вечера прилежно занимается помѣшиваньемъ каменнаго огня, а между дѣломъ вмѣшивается въ интересный разговоръ особъ, которыя собрались вокругъ камина.

Улицы, сосѣднія съ Маршгэтомъ и театромъ Викторіи, представляютъ въ подобную ночь непривлекательный видъ. Топкая грязь нисколько не уменьшается въ нихъ отъ безпрестаннаго движенія народа, который толпами снуетъ около этого мѣста. Даже маленькій оловянный сосудъ, посвященный печеному картофелю и окруженный пестрыми фонарями, потерялъ свою привлекательность; а что касается до прилавка съ пирогами изъ почекъ, то его привлекательность совсѣмъ исчезла. Свѣча въ прозрачномъ фонарѣ — домашняго приготовленія изъ пропитанной масломъ бумаги — разъ пятьдесятъ уже потухала, такъ что пирожникъ, утомленный, бѣгая взадъ и впередъ къ ближайшему винному погребу за огнемъ, съ отчаяніемъ отказался отъ своей иллюминаціи, и единственными признаками его мѣстопребыванія служатъ блестящія искры, которыя каждый разъ, какъ только пирожникъ открывалъ свою портабельную печь, далеко разносятся по улицѣ.

Продавцы рыбы, устрицъ и фруктовъ томятся въ своихъ конурахъ, тщетно стараясь привлечь покупателей. Оборванные ребятишки, которые, несмотря ни на какую погоду, привыкли проводить свободное время на улицахъ, скорчившись, стоятъ небольшими группами подъ дверными навѣсами или подъ парусиннымъ зонтомъ у окна сырной лавки, гдѣ яркіе рожки газоваго свѣта озаряютъ огромные круги краснаго и блѣдно-жолтаго сыру, копченыхъ окороковъ, языковъ и различнаго рода и величины темныхъ колбасъ. Здѣсь ребятишки забавляются повтореніемъ театральныхъ сценъ, которыхъ они были свидѣтелями, выраженіемъ восторга при воспоминаніи страшной канонады, которая каждый вечеръ безъ всякихъ измѣненій повторяется на театрѣ Викторіи, и наконецъ краснорѣчивыми похвалами въ честь неподражаемаго Билля Томнсова, за его акробатическіе подвиги и непостижимыя тѣлодвиженія въ національномъ морскомъ танцѣ.