Борис Акунин - Ответы Акунина после «Гром победы, раздавайся!» (осенняя серия 2009)

В биографии Фандорина и Романова много схожего. Это, разумеется, неслучайно. Два разных века, два на первый взгляд похожих, но в то же время сущностно разных героя. Это для меня важно.

А Эраст Петрович добил бы Васю Калинкина?

Ни за что на свете. Даже ради триколора над Рейхстагом.

Зепп фон-Теофельс, Анвар, штабс-капитан Рыбников, вы действительно считаете, что у настоящих разведчиков не бывает никаких моральных ограничений, или все дело в том, что это разведчики «не наши»?

Нет, просто моральные ограничения разведчику мешают в его исключительно имморальной работе. Поэтому гениев шпионажа от ненужного груза я избавляю.

Вопрос, навеянный фигурой одного второстепенного персонажа в «Странном человеке». Речь о загадочной экономке, Марье Прокофьевне, которая записывала видения Странника, и которая назвалась Зеппу Марией Магдалиной. Он-то счел ее сумасшедшей. Но мы от Вас знаем, что есть такое явление, как пещеры, которые перемещают во времени, и что одна такая пещера была в Гефсиманском саду, где молился перед арестом Спаситель со своими учениками. Может ли быть так, что Странника опекает настоящая Магдалина? Тогда сам Странник — тоже гость из прошлого, как Мануйла из «Красного петуха»?

Просто мне кажется, что подле каждого Странного Человека обязательно должна быть своя магдалина, иначе кто ж о нем, чокнутом, позаботится, кто его пожалеет?

Онси, к вам такой, может быть необычный вопрос. Перечислю героев (далеко не второго плана) из ваших книг:

Алексей Ленточкин («Пелагия и Черный монах»)

Алексей Попов («Девятный Спас»)

Алексей Романов («Смерть на Брудершафт»)

У всех них есть определенный общий набор личностных черт — хитрость, ловкость, гибкость и острота ума, и еще что-то такое, к чему определение не подберу. Так вот, случайно ли эти герои носят одно имя? Нет ли у вас каких-то устойчивых ассоциаций с именем Алексейили я туплю?

Не тупите, а домысливаете. Какой еще Спас? Нерукотворный?

А Соломея Шаховская из «Детской книги» причастна к семейству Шаховых из «Детей Луны»?

А она у меня разве не Шуйская?

Дарновский и Дорин — тоже Дорны? Если да, то какого из Дорнов они потомки?

Понятия не имею. Это, знаете ли, ужасно плодовитый и разветвленный род.

Григорий Шалвович, когда вы создавали образ Ипполита Зурова, вы умышленно делали его бретером и любителем выпить? Положительный он герой или отрицательный?

Умышленно. Если вам нравятся бретеры и выпивохи, тогда Зуров — положительный. Если вы их не одобряете — отрицательный. Вам решать.

В «Любовнице смерти» Фандорин продемонстрировал изрядное знание японской литературы (об этом говорят и псевдоним, и сходу сочиненное хокку). А насколько широко могло быть его знакомство с японской поэзией? Например, с жанром сэнрю?

У Эраста Петровича с литературным образованием не очень. В романе «Весь мир театр» можно будет узнать об этом подробнее.

В каком-то из Ваших ответов прочитал, что Вы вполне неплохо относитесь к арт-хаусу в кинематографе. Сравнительно недавний вышедший фильм Хранители можно в некоторой степени отнести к арт-хаусу. Смотрели Вы его? И если да, то понравился ли он Вам?

Где это я такое говорил про арт-хаус? Нет, я как раз к арт-хаусу (за редкими исключениями) равнодушен. Я люблю искусство, вежливое по отношению к зрителю или читателю. Кино, которое я люблю смотреть, это простые (но живые) голливудские фильмы или сериалы. Я довольно простодушный зритель.

В последнее время наиболее лучшим образом среди поп-фильмов показали себя комиксоиды — те же Хранители, Темный Рыцарь. Вместе с отличными экшен-сценами, и вполне неплохим сюжетом, и, порой, гениальнейшими актерами, они обладают немалой долей философии. Ну а в свое время Бэтмен 1989 года Тима Бертона произвел настоящую революции в кинематографе. Соответственно вопрос: как Вы относитесь к фильмам по комиксам?

Не люблю. Если имею дело с развлекательным жанром, требую от создателей правдоподобия и серьезности. А всякие люди-пауки и люди-грызуны меня не трогают.

Романы, действие которых разворачивается на историческом фоне, пользуются неизменным успехом у читателей — серия «Смерть на брудершафт» яркое тому подтверждение. Но, в то же время, отечественные издатели относятся к жанру «историзированной прозы» с большой настороженностью, и зачастую отдают предпочтение книгам, где наличествует вторая «современная линия» или «альтернативной истории», больше похожей на фентази.