Игорь Зудов - Жизнь и смерть как личный опыт. Реанимация. Исповедь человека, победившего приговор врачей

Казалось бы, за долгие годы профессиональной практики он должен был привыкнуть к страданиям обреченных. Но какая-то искра, так и хочется назвать ее Божьей, проскочившая между ним и почти безжизненным пациентом, заставила его остановиться около моей кровати, ощутить практически неосязаемую способность к борьбе за жизнь в моем организме и попытаться реализовать ее на практике.

Подобно талантливому музыканту, способному извлечь из инструмента такие звуки, которые не подвластны его собратьям по искусству, так и врач по призванию, по зову сердца, видимо, лучше всех современных приборов может ощутить едва уловимые сигналы, идущие от больного.

Недаром великий Авиценна еще тысячу лет назад говорил: «А органы и их полезные функции врач должен познавать при помощи внешних чувств и анатомии».

Еще раз напомню, я не мог пошевелить ни рукой, ни ногой, не мог говорить, постоянно терял сознание. И все-таки чудо-доктор остановился около меня. Тогда для него перестали существовать рамки рабочего дня, конфликт с моим лечащим врачом, вся земная суета, которой часто заполнено наше якобы кипучее существование.

Каким же нужно быть человеком, чтобы за долгую жизнь не растерять сострадания к своим пациентам, в то время как многие его коллеги в больнице становятся циничными, жестокими, не способными не только сострадать, но и проявлять обычную человеческую жалость.

Конечно, таким докторам, как мой ночной спаситель, работать очень трудно, поскольку они отдают пациенту частичку своей души, а может быть, и здоровья. Но как же повезло тому, на чьем жизненном пути встречается Врач с большой буквы, Врач от Бога. И начинаешь верить и понимать, что он и есть проводник промысла Божьего.

Именно он способен совершить невозможное, чудо, как сказали бы раньше, именно его психологическое воздействие послужило основой моего выздоровления.

Заметьте, при одинаковых атрибутах профессиональной квалификации лишь таким специалистам удается осваивать искусство врачевания. Там, где у обычного доктора опускаются руки, для них открывается обширное поле деятельности. И вопреки прогнозам, предсказаниям, пессимизму окружающих они добиваются успеха.

Где же найти слова, чтобы полнее выразить благодарность настоящим чудотворцам? Лишь человеческая память и вызванное ею поклонение могут быть достойной наградой им!

Лечащий врач потратила на подготовку лекарственной смеси для меня часа два. Тем не менее, заручившись поддержкой молодых коллег, она добилась от главного врача отмены предложенного опытным специалистом метода лечения.

Конечно, главврачу не нужен конфликт, да еще когда с протестом выступает целая группа докторов. И понять его можно, особенно когда он пытается уладить разногласия. Но и хорошего специалиста жалко, когда тот из профессиональной гордости подает заявление об уходе. Целую ночь идут переговоры в надежде сгладить конфликт, возникший на пустом месте. А главный пострадавший, как всегда, больной, в данном случае – я.

Противостояние врача и пациента антигуманно по своей природе. Они изначально находятся в разных весовых категориях. Даже на ринге останавливают бой, как только один из боксеров рухнет на пол. Таким правом обладает рефери. В больнице подобных защитников пострадавших нет. И если антипатия проявляется по отношению к больному в том состоянии, в каком находился в элитной реанимации я, – это вообще не укладывается в голове. Вопреки пословице – это уж не битье, а просто-напросто добивание лежачего. Оправдать его нельзя никакими эмоциями.

Говорят, перед лицом смерти другого человека не только обычные люди, но и закоренелые преступники испытывают сострадание и пытаются скрасить последние дни и часы умирающего. Больные вправе ожидать такого же поведения и от представителя медицины. И если он безразличен даже в экстремальных ситуациях, если чувство жалости полностью атрофировалось, можно смело говорить о полном несоответствии подобного специалиста занимаемой должности.

Негативное отношение лечащего врача ударило по мне рикошетом. Сказались их старые нелады с доктором, который так поддержал меня на самом трудном этапе болезни. Их застарелый конфликт с новой силой разгорелся у моей постели. Он-то и стал причиной развернувшихся баталий. А ведь это прямое нарушение клятвы Гиппократа, которая гласит: «К своим коллегам я буду относиться как к братьям». Но судя по этому и другим эпизодам, священная клятва – не указ для части российских эскулапов.