Вафа Гулузаде - Среди врагов и друзей

Л. Кажется, для них это самая большая проблема. Они не могут определить, где же находится их страна. Для них будет очень сложно выработать и проводить разумную политику. Позвольте мне спросить: когда вы начали работать над конфликтом?

Г. После того, как я вернулся в Баку в 1990 году. Я был новичком в команде Муталибова. Я не входил даже во внутренние круги, потому что я пришел в президентский аппарат по просьбе моего друга Рафика Нишанова, который находился в Москве. Он попросил Муталибова о том, чтобы я был переведен.

Но вначале моя работа с карабахским конфликтом была пассивной, потому что я не являлся частью властной структуры; однако позднее, когда к власти пришел Народный фронт, я начал действовать более активно.

Л. Какую должность вы занимали при А.Муталибове?

Г. Советника. Я сказал Муталибову, что Москве и всей коммунистической идеологии пришел конец. Я посоветовал ему не думать об этом и постараться быть независимым. Он разозлился на меня и как-то сказал: "Вафа, ты не прав, военные еще не сказали своего последнего слова". Затем произошел военный переворот ГКЧП. В это время мы находились в Машаде (Иран), и он был очень рад происходящему. Он сказал: "Вафа, ты видишь, я был прав". Я в свою очередь ответил: "Пожалуйста, не говори ничего, пока мы не приедем домой, не говори ничего журналистам".

Он согласился с этим. В Машаде он не сказал ничего. Но когда мы приехали в Тебриз, Поляничко, второй секретарь коммунистической партии Азербайджана, позвонил по телефону и сказал: "Мы победили. У власти наши люди". В тот момент он меня не послушал и сделал резкое заявление против Горбачева и Ельцина, поддержал ГКЧП. Иранцы записали его слова. Муталибов согласился поехать в Москву урегулировать проблему с Горбачевым и другими. Он приехал в Баку. В это же время иранцы пригласили его принять участие в собрании ЕСО. Он отказался: "Я не хочу ехать в Иран". Тогда иранцы принесли пленку и пригрозили обнародовать ее.

Л. Значит, вы начали работать над разрешением конфликта более активно начиная с 1992 года.

Г. В 1992 году я встретился с Давидом Шахназаряном. Я приехал в Алматы, затем поехал в Газахский район, чтобы обсудить конфликт на границе.

Л. Изменилось ли ваше представление о конфликте с тех пор, как вы занялись его разрешением?

Г. Да. Поначалу я считал, что урегулировать конфликт будет очень легко. Действительно, если бы другие силы не строили свои стратегические планы за счет конфликта, было бы возможно локализовать его с самого начала, так как в вопросе о Нагорном Карабахе мы занимали и даже сейчас занимаем очень гибкую позицию. Например, по нашему мнению, предоставление НК высшего уровня самоуправления - наиболее лучшее решение. Потому, что никто не собирается причинять вред армянам, никто не хочет выселять их из НК или принуждать к чему-либо.

Сразу после образования ИКАО в 20-х годах у властей Азербайджана были ограниченные отношения с НК. Но конфликт начался и продолжал расти из-за опасений России, что Азербайджан выйдет из-под ее влияния. И тогда Россия решила использовать этот конфликт для контроля Азербайджана. Вот почему азербайджанцы на своей территории подвергались гонениям.

Подобным образом Россия пыталась подавить национальное движение в Азербайджане и привести к власти своих людей. Вы это все помните - ведение переговоров с Муталибовым и т.д.

Л. Как вы думаете, кто ответствен за происшествия в Сумгайыге? Я имею в виду, что вначале это была все еще политическая проблема, когда армяне требовали то это, то другое. Но тогда еще не было насилия.

Г. Если мы будем говорить о сумгайытских событиях, то сначала давайте проследим, как это все произошло. Вначале НК, затем известное заявление Аганбекяна о том, что политбюро ЦК КПСС одобряет решение о независимости НК или присоединении его к Армении, также в парламенте НК было сформировано движение, чтобы провозгласить независимость НК от Азербайджана. Это вызвало гнев среди азербайджанского населения в НК и Агдаме, а также в других районах. Вот с этого момента и начинается конфликт: первые столкновения произошли в НК и первые беженцы были из НК.

Л. Какие это были столкновения?

Г. Были убиты двое азербайджанцев. Это были первые жертвы.

Л. Мой вопрос относительно этих двух или...

Г. Это начало сумгайытских событий.

Л. Хорошо. Все происходило только между армянами и азербайджанцами или же другие тоже были вовлечены?

Г. Очень трудно ответить на этот вопрос, когда КГБ пронизывало все уровни социальной и политической жизни. Очень сложно сказать, какую роль в этом сыграли Москва и КГБ. Но среди двух беженцев из НК двое были убиты. Азербайджанские власти в Баку делали все возможное, чтобы остановить крупные столкновения, так как жители Агдама собирались идти воевать в НК. Я помню, как Гасан Гасанов хотел остановить их, и ему удалось сделать это. Никто не пошел в НК, чтобы воевать с армянами.