Вафа Гулузаде - Среди врагов и друзей

Если здесь будут расположены американские военные базы, это избавит нас от внешней угрозы со стороны России, Армении и Ирана. И тогда Россия полностью потеряет интерес к карабахскому конфликту и Армении.

- А не пора ли нам начать войну за Карабах?

- В данный момент есть возможность освободить наши оккупированные территории. В первую очередь я имею в виду мирный путь, но нам всегда следует учитывать возможность военного разрешения ситуации.

"Зеркало", 17ноября2001 г.

ГЛАВА III

АЗЕРБАЙДЖАНО-РОССИЙСКИЕ ОТНОШЕНИЯ

ДУМАЯ О РОССИИ

В.ГУПУЗАДЕ, политолог

В статье "Лицемерие на исходе 20-го века", опубликованной в "Аргументах и Фактах" №29 (30) в конце прошлого года, Александр Солженицын пытается осмыслить исторические и политические процессы нашего столетия в увязке с реалиями нынешней России. Он вполне справедливо сетует на двойные, тройные, четверные стандарты применительно к странам и народам, вовлеченным в турбулентные события кровопролитных войн, политических ломок, безжалостно меняющих карту мира, и в свете всего этого выражает глубокую тревогу за судьбу России, стремится найти критерий всеобщей мировой справедливости, взывает к человеческому разуму. Все это вызвало у меня, гражданина суверенной Азербайджанской Республики, бывшего подданного Российской, то бишь, советской империи, целый ряд сложных ассоциаций.

Прежде чем перейти к разговору по кругу вопросов, затронутых Александром Солженицыным, хотел бы поделиться своим отношением к этому большому человеку и мыслителю, обладающему высоким гражданским мужеством, бесстрашием, беспокойной совестью, сумевшему не сломаться в сталинских концлагерях и донести правду о них человечеству в условиях господства советского тоталитаризма. Его вклад в развенчание империи зла огромен. То, что миллионы рабов сегодня стали свободными людьми, несмотря на все невзгоды, вызванные колоссальной ломкой мощной системы порабощения, обрели человеческие права, начали строить демократические общества и суверенные государства, является и его заслугой.

Впервые я увидел Александра Солженицына в Москве в 1965 году в Институте востоковедения Академии наук СССР, где был аспирантом. В это время этот институт был переименован в Институт народов Ближнего и Среднего Востока, что было отражением тенденции советского руководства подчинить это авторитетное научное учреждение конкретным целям советского экспансионизма в их регионах. К тому времени "одумавшаяся" Компартия Советского Союза легкомысленно позволившая публикацию рассказа "Один день из жизни Ивана Денисовича", произведшего эффект разорвавшейся атомной бомбы, наложила запрет на публикацию произведений Солженицына. Однако уже как человек с мировым именем в то время, еще до своего изгнания из СССР, он добился возможности публичных встреч с интеллигенцией, к разряду которых относилась и эта встреча в Институте востоковедения.

На трибуну актового зала, до отказа набитого людьми, взошел худощавый человек с неестественно бледным лицом, окаймленным негустой черной бородой, высоким лбом, пересеченным багровым шрамом, и ярко горящими глазами. Когда он начал говорить, в зале царила гробовая тишина. Он страстно рассказывал о том, о чем мы боялись даже думать, о жизни миллионов заключенных в сталинских лагерях, о нашей общей несвободе, рисовал яркие картины повседневного ужаса. Затем он прочитал главы из своего неопубликованного тогда произведения "В круге первом" о советских садистах-офицерах НКВД, о бесчеловечном обращении с заключенными. Слушая его, я испытывал восторг, соединенный с чувством страха одновременно, за то, что я слушаю. Он говорил о том, что я частично знал, но загонял в глубь своего сознания, не осмеливаясь даже думать об этом. То, о чем рассказал Александр Солженицын, было известно мне из рассказов покойной бабушки Джаваир Дильбази, потерявшей многих своих близких в сталинских концлагерях. Лишь ее мать после смерти Сталина вернулась в Баку из ссылки, похоронив там мужа, прожила всего год и умерла с проклятием на устах в адрес своих мучителей.

Я был потрясен услышанным, смелостью и мужеством Александра Солженицына и с тех пор являюсь его горячим поклонником и читателем. Тайком я читал его в "самиздате" в 60-е годы. В 1973-74 годах, находясь в загранкомандировке в Швейцарии в качестве советского дипломата, я тайком прочитал "Архипелаг ГУЛАГ", который там широко рекламировался.

С тех пор прошло много времени, многое изменилось в мире. Перестал существовать советский тоталитарный режим, миллионы оставшихся в живых политзаключенных были реабилитированы и о рели свободу. Александр Солженицын вернулся из ссылки в Россию, от которой откололся ряд ее бывших колоний и которая в условиях развала централизованной системы управления теряет контроль не только над бывшими колониями, но и над собственно российскими территориями, становящимися экономически автономными по отношению к Москве.