Елена Съянова - Десятка из колоды Гитлера

Не думаю. Если на месте эсэсовских захоронений жители деревни Отдохнино (если, конечно, солдаты Эйке всех в ней не уничтожили, а саму деревню не сровняли с землей) разбили потом вишневые или яблоневые сады, то и память, любую память, необходимо окультуривать, не давать ей зарастать наглыми, агрессивными сорняками. Ведь если мы, славяне, евреи, цыгане – вообще все те, чье будущее существование нацистская доктрина попросту не предусматривала, станем брезгливо оставлять в истории нацизма белые пятна и чистые листы, то для наших детей их шустро заполнят рассудительные заокеанские историки, земля которых не знала ни одного противотанкового или «братского» рва.

После гибели обергруппенфюрера СС Теодора Эйке Гитлер приказал увековечить его память, присвоив его имя одному из «панцергренадерских» полков. А Гиммлер и Кальтенбруннер высказывались в духе создания в СС культа Эйке, «давшего образцы» истинного мужества и служения национал-социализму.

Создание «культа» началось, по-видимому, в Вевельсбурге, средневековом замке, который Гиммлер со временем хотел видеть центром всех мистических и прочих ритуалов СС. К 1944 году в Вевельсбурге уже имелся и «круглый стол» с двенадцатью стульями для «рыцарей» СС, и алтарь для «чаши Грааля», и место «культа крови» (где происходили посвящения новых членов – Е. С. ) и т. д. А еще там была и постоянно пополнялась библиотека, в которую собирались жизнеописания «героев» СС и их «подвигов», причем не таких, как, например, геббельсовский Хорст Вессель (поэтишка, да еще и убитый евреем, тьфу!), но – подлинных, давших образцы торжества над противником и обстоятельствами, а также предложивших самые действенные методы воспитания «рыцарей» СС. Поскольку вевельсбургские архивы были уничтожены или уплыли в Южную Америку весной 1945 года, то мне придется приводить примеры по материалам учебных программ для «Орденсбурген» («Рыцарских замков»), высшего типа учебных заведения по подготовке нацистской элиты, в которых упоминается имя Эйке.

Внедряя беспрекословное подчинение среди заключенных концлагерей, Эйке требовал такой же абсолютной дисциплины и от своих солдат. (Эти солдаты из подразделений «Мертвой головы» каждый месяц по три недели проводили в тренировочных лагерях, а неделю – «практиковались» на заключенных, выполняя функции охранников. Тех, кто не прошел такую практику, отчисляли в общие части СС (Альгемайне СС), однако « достойные» рвалась в те полки, которые Эйке готовил для фронта.

Один солдат (имя не называется), уже отобранный для отправки в Польшу, буквально в последний день своего «дежурства» в качестве охранника в лагере Дахау, дал заключенному закурить. За это он был отчислен из своего полка и переведен постоянным охранником в лагерь. Следующим приказом за тотже проступок солдат был отчислен из войск СС и «переведен» в тот же лагерь в качестве заключенного .

Сам Эйке часто повторял, что не любит «болтать». Но вот любопытный и малоизвестный факт. В учебных материалах для «Орденсбурген» я нашла несколько своего рода «общих лекций», предназначенных, как было сказано, для «читки на открытом воздухе». Одна мне показалась странно знакомой, как будто эти жутковатые фразы я уже где-то видела. И где бы вы думали?! В материалах Нюрнбергского процесса в качестве документа была представлена речь Гиммлера, которую он произнес на совещании группенфюреров СС в Познани 4 октября 1943 года. Речь сама по себе достойна внимания, но удивило меня то, что Гиммлер, оказывается, был плагиатором, поскольку процентов тридцать позаимствовал из «общей лекции» для «рыцарей», подписанной Теодором Эйке.

Вот эта речь (документ ПС-1919/США-170). Привожу ее с несущественными сокращениями:

«Лишь один принцип должен, безусловно, существовать для члена СС: честными, порядочными, верными мы должны быть по отношению к представителям нашей собственной расы и ни к кому другому .

Меня ни в малейшей степени не интересует судьба русского или чеха. Мы возьмем от других наций ту кровь нашего типа, которую они смогут нам дать. Если в этом явится необходимость, мы будем отбирать у них детей и воспитывать их в нашей среде. Живут ли другие народы в довольстве или они подыхают с голоду, интересует меня лишь постольку, поскольку они нужны нам как рабы для нашей культуры; в ином смысле это меня не интересует.

Если десять тысяч русских баб упадут от изнеможения во время рытья противотанковых рвов, то это будет интересовать меня лишь в той мере, в какой будет готов этот противотанковый ров для Германии . Ясно, что мы никогда не будем жестокими и бесчеловечными, поскольку в этом нет необходимости. Мы, немцы, являемся единственными на свете людьми, которые прилично относятся к животным, поэтому мы будем прилично относиться и к этим людям-животным, но мы совершим преступление против своей собственной расы, если будем о них заботиться и прививать им идеалы с тем, чтобы нашим сыновьям и внукам было еще труднее с ними справиться. Когда ко мне придет кто-нибудь из вас и скажет: “Я не могу рыть противотанковый ров силами детей или женщин. Это бесчеловечно, они от этого умирают”, – я вынужден буду ответить: “Ты являешься убийцей по отношению к своей собственной расе, так как, если противотанковый ров не будет вырыт, погибнут немецкие солдаты, а они сыновья немецких матерей. Они наша кровь”.