Михаил Ахманов: Искра над пламенем

Перейдем теперь к более конкретным вопросам, затрагивающим историю развития точных дисциплин. В этом случае, в частности подбора исходного материала, писатель обладает двумя возможностями: использовать факты биографии конкретного ученого; проследить путь развития научной идеи (или комплекса идей). Первый вариант проще и более подходит для создания рассказа или небольшой повести.

К настоящему времени сформирован традиционный список гениев, таинственных фигур и странных личностей, включающий и ученых, и деятелей искусства. Пожалуй, фигурой номер один в этом списке является Леонардо да Винчи; список включает и таких популярных лиц, как Гомер, Аристотель, Архимед, Свифт (вспомните открытие лапутянскими учеными спутников Марса!), Джордано Бруно, Галилей. Этот перечень с подозрительной точностью соответствует программе средней школы и не случайно заканчивается на Галилее. За великим итальянцем возвышается титаническая фигура Ньютона, чьи научные и философские воззрения уже настолько сложны, что требуют глубокого проникновения в сущность физических и математических идей. Ньютона, родоначальника современного естествознания, а также прочих ученых XVII–XIX веков — Декарта, Лейбница, Эйлера, Ломоносова, Лапласа, Фарадея, Гаусса, Лобачевского, Римана, Менделеева, Максвелла — уже как-то неудобно объявлять пришельцами из космоса или искать источник их вдохновения в телепатических передачах из грядущих столетий. Что касается гениев эпохи возрождения, а тем более — древнего мира, то относительно них подобные приемы считаются вполне допустимыми.

Имеется ограниченное количество традиционных способов построения фантастического сюжета, героем которого является конкретное историческое лицо. Наиболее простой прием — напрямую связать древнего ученого с пришельцами и возложить на них ответственность за все его несвоевременные открытия. Например, в рассказе В. Григорьева «Транзистор Архимеда'» симпатичные пришельцы даже обучают Архимеда основам электроники. Другой путь — отнести контакт в глубь времен и проследить цепочку, по которой до ученого могла дойти экстраординарная научная информация. В этом отношении весьма многообещающей фигурой является Демокрит. Действительно, современному физику трудно представить, как можно путем теоретических рассуждений, не подкрепленных математикой и экспериментом, развить идею об атомарном строении вещества. В превосходно написанном рассказе А. Глебова «Золотой дождь» высказывается предположение, что Демокрит во время своих странствий был приобщен к древнему знанию финикиян, содержавшему информацию о строении вселенной. Разумеется, эти сведения в незапамятные времена были переданы людям пришельцами с другой звездной системы. Наконец, вместо пришельцев из космоса можно использовать пришельцев из будущего — либо объявить хронавтом то историческое лицо, которое является героем произведения. Подобные слухи давно ходят о Леонардо да Винчи; то в одном, то в другом фантастическом романе делается намек, что великий Леонардо был-де пришельцем из века этак XXII, а то и еще из более отдаленных времен. Последним «согрешил» в этом отношении С. Плеханов в романе «Заблудившийся всадник» (1989 г.)

Стоит особо отметить, что большинство из перечисленных авторов не является, мягко говоря, выдающимися писателями. Настоящих писателей «традиционные способы» отпугивают тем, что при ближайшем рассмотрении оказываются попросту унижением собственного прошлого. Из таких рассказов следует лишь один вывод: не было гения, был ловкий двоечник, которому повезло «списать» у будущего или космических пришельцев. Особо преуспел в шельмовании истории А. Казанцев. В романе «Клокочущая пустота» он отказал Сирано де Бержераку даже в праве на выдумку, не содержащую никаких особых откровений. Даже шпагой Сирано владеет превосходно, благодаря помощи инопланетян.

Несомненно, талантливый автор почувствует неуместность уничижения таланта предшественника и по тривиальному пути не пойдет, разве что создаст вещь в сугубо юмористическом ключе.

Гораздо уважительнее относятся к историческим персонам А. Балабуха (рассказ «Аппендикс») и Р. Подольный (повесть «Восьмая горизонталь») Их герои делают свои открытия сами (космические пришельцы понадобились А. Балабухе, чтобы сократить число этих открытий). Поэтому, кстати, Балабуха смог взять в герои Эвариста Галуа, стремительным метеором прочертившего математический небосклон XIX века, а Подольный замахнулся на самого Ньютона. В повести «Восьмая горизонталь» автор удачно обыгрывает юношеское увлечение Ньютона алхимией (Ньютон открывает «холодную» ядерную реакцию, позволяющую получать золото из свинца) и его позднейшее обращение к богословию (муки совести из-за гибели облучившихся рабочих). Показ человеческой драмы, вызванной фантастическими событиями, ничуть не умаляет образа гения. Жаль, что произведения такого рода являются исключением из общего потока.