Ильяс Фалькаев: Дать 3.14зды!

Зяблик, Москва

Первый момент был… Три человека… Одна девушка… Из Питера… Тоже ШАРП… Реально ШАРП… я вообще никогда не встречал девушку ШАРП… Ей когда было лет десять, ее пытались фашисты изнасиловать… она с того момента фашистов ненавидит… И еще один товарищ… из Тюмени… Он тоже ШАРП… И я… редскин поддерживаю… Все антифа… Зашли с друзьями, побухали… Стоим… Дашка одевается так… Я никогда не видел такую девушку-скин даже у нацистов… У нее бомберы, подтяжки, все… На левом плече у нее «анархия», на правом красная звезда… У всех шнурки красные… Подбегают три бычка… Один, может, пионер был… Он и начал кричать: «Коммунисты, типа… Красная тварь!»… Мне как обычно первому достается… Ногой по башке… я свалился, ничего не понимаю… Слышу какие-то тыки, тыки, тыки… Меня поднимает мой товарищ… за шкирку хватает… ты чего, мол, свалился… Они начали убегать за угол… Там магазин… супермаркет… Люди не реагируют… Мусоров нет… Я остался… у меня голова жутко болела… А Дашка… Дашка пиздится еще как… Пионер успел убежать… А быку одному бутылку об голову разбили… и он свалился… Второго ногами задолбили… прямо там… за сараем…

Второй момент был… Нас было человека четыре… Тоже Дашка была с нами… И мы шли по переходу станции «Добрынинская»… Видим, наци… Человек пять… Мы под шафе были, короче, обкуренные… по барабану, короче… Подбегаем сзади… я одного хватаю… просто… как бы дружески… ну еще лысый был тогда… Он говорит: «О, типа, свой, нац»… Двое там, может, были идейные, остальные пионеры… У него был «лонсдейл» и кепочка… ну, я схватил эту кепочку и, типа, начал его грузить… «Вот, ты знаешь, что это такое… с кем мы воевали… мы не с немецким народом воевали, а с фашизмом»… Увидел там у него кельтские кресты… Он начал говорить: «Отдай, отдай, отдай»… Те абсолютно стояли… они видят, что мы такие настроенные быки… и я ему по ебалу, короче, двинул… И понеслось… начали метелить… эти стоят… все орут: «Остановите!»… ну и нормально… Троих мы хорошо отметелили, одному бутылкой голову пробили… двое убежали… мы так спокойно ушли… типа, победители… а они убежали и все…

Еще один момент был… Тоже нас четверо было… Тогда были действительно все… кто обкурен, кто под шафе… Ехали спокойно, ничего не хотели… просто хотели спокойно доехать… Сильно при параде были тогда, то есть одевались, показывая себя… что вот наша культура ШАРП, РАШ и все такое… Я последнее время только так не хожу… после всех этих событий… вчетвером стоим, значит… в вагоне… мы с Дашкой вот у этих дверей сзади… и еще двое вот здесь вот… Заходят четверо… ну, быки реальные… то есть у них вот эти куртки «лонсдейл»… А я еще был помутневший такой… ничего не понимаю… И опять Дашка как обычно первая начинает орать: «Вы там предаете нашу культуру, вы там нацистские твари!»… Они там стоят… даже реально не понимают, кто мы такие… какая-то психованная баба орет… не унимается чего-то… и они пошли вперед… Я чувствую, мне кто-то бьет… ну, я ж помутневший такой… и падаю как обычно первым… Меня жутко пинают… чувствую, со мной рядом кто-то падает… это Дашка… ей об голову бутылку разбили… Наши чуть позже подскочили… и начали метелить… Потом мне рассказывали, что мы их все-таки загасили… Машинисты мусоров вызвали… наши выбегают… меня кто-то хватает за шиворот… я начал отбрыкиваться… думал, наци не наци… мне говорят: «Чего, дурак, что ли, это свои, типа»… и потащили меня по переходу… Мне сказали, что все нормально было… их хорошо отметелили…той же бутылкой, что Дашку… кого-то хорошо царапнули… вроде вообще по сонной артерии… мы, конечно, убегали, но не от наци, а от мусоров…

Ну и последний момент… негативно закончился… Иду как обычно… такой бравый человечек… в ботинках… лысый… отбеленные штаны… присел почитать газетку… там пацанов подождать надо было… Подходят двое таких… один был в белых шнурках… второй пионер был… пониже… первый начал: «Откуда, куда… чего сидишь тут… а чего в красных шнурках?»… Я говорю: «Я — ШАРП!»… Сразу последовал удар ногой по носу… я секунд на двадцать отрубился… звездочки в глазах… перекатился назад и лежу… только чувствую, что по ребрам жутко бьют…

Рева-Корова, Волгоград

Я не помню, в каком году это точно было… в это время «Манифест» очень успешно концертировал, а моя группа пришла в упадок… и когда я получил предложение от музыкантов «Манифеста» выступать вместе с ними в качестве фронтмена, я сделал плохой шаг и распустил оставшихся ребят, а сам ушел в «Манифест»… После пары месяцев репетиций нам предстоял концерт в Волжском… весь репертуар тогда я не освоил… и половину концерта пел Волк… предыдущий вокалист группы… а потом он представил меня… он сказал: «Теперь перед вами выступит тот, кого вы давно ждете — новый фронтмен группы Рева-Корова!»… Я вышел на сцену, спел первую песню… я очень волновался… и перед тем как запеть вторую песню сделал речитатив в духе Джима Моррисона… для самоутверждения я решил, что необходимо выбрать доминирующую прослойку в зале и наехать на них… доминирующей прослойкой не по количеству, но по силе были скинхеды [1] Рассказчик — представитель волгоградского панк-движения и потому.; говоря о наци, неточно называет их не бонами, а просто скинхедами, — Ред. , которых организаторы концерта пригласили для охраны этого мероприятия… я начал рассказывать тут же придуманную историю, которая звучала примерно так: «У меня есть знакомый негр… — реакции пока не было — … и этот негр недавно женился… на русской девушке»… Тут явное неодобрение прокатилось по рядам скинхедов… им это было понятно… негры ебут русских девушек — это плохо… Я спросил: «Знаете, откуда эта девушка? Эта девушка из Волжского!»… Все… Это было ужасно… Но явно эта лысая часть меня полюбила за то, что я поднимаю эту тему… тогда я сделал оверкиль… я сказал: «Таким образом этот негр дрочил на весь ваш фашизм и апартеид, вместе взятые»… Я допел песню и должна была начаться следующая… я знал, как она начинается… слышны были звуки одной гитары… она явно начиналась не так… я думал, что ребята тоже в моем духе решили сделать какой-то подъезд к песне… и решил еще поговорить… но микрофон оказался отключен… Я обернулся назад… уже к этому времени пропал и звук гитары… на сцене никого не было… это были трусливые ребята из группы «Манифест»… если б там был мой «Патронташ», все было бы иначе… а они просто ушли со сцены… но я подумал, что это техническая неполадка… я ждал реакции и хотел ее, но не думал, что она будет такой… я вышел за кулисы… «Что случилось?» — говорю… они отворачиваются… тогда я сам сообразил: «Ага»… надел пальто и спустился из-за кулис в зал… Тут подлетели скины… вначале их было человека три-четыре… потом больше… сперва они просто что-то говорили… я поднял руки… я хотел с ними говорить… не хотел драться… Один из них махнул ногой и попал по этим рукам… и я понял, что теперь они бьют меня… я пригнулся, как боксер, который защищается… закрыл глаза, виски и корпус… потом мне говорили, что видели нож… Подбежали местные панки… это были панки из той же генерации, что и я… Шизень, Юз… не помню был ли Винни или нет… они кинулись растаскивать… били их руками… но в то же время били и по сознательности… пытались убедить… кто-то из них сказал: «Вы что делаете?… Вас пригласили охранять… больше не будет этой работы»… Когда все рассосалось, я сел в машину к «Манифесту»… Подошли местные журналистки… музыканты рассказывали, чем занимаются… уже не было ни слова о новом фронтмене… а где-то через месяц я был уволен из группы… правда, успел записать с ними песню «Мужчина в танке», которая вошла в альбом «Месть»…