Перед нами - коммунальная обитель 1920-1930-х годов. Никелированная кровать, письменный стол, крепкий венский стул, всенепременный комод и овальное зеркало — в нём отражалась совслужащая Рая или Зина, (губки - бантиком, а брови — ниточкой, и короткие волосы — перманент, как в дамском журнале «Моды сезона» за 1935 год). Сеточка для волос. Белые туфельки. Белая шаль. Белый мужской пиджак. Предгрозовые, солнечные 1930-е. Оттого и цвет времени — белый. Цвет - спортивный, яростный и бесконечный. Будущее — прекрасно. Прошлое? Изумительно. Покрывала, наволочки и салфетки — всё украшено, отделано фриволитэ и ришелье. То, что в 1920-е называлось «тухлым мещанством» нынче в ходу. Барышни-пролетарки — вышивают гладью и вяжут кружевца - как дворянские дочери в старинных романах. Портрет Ленина — обязательный и непреложный, как правда. Икон более не держат — опасно. Большевизм — тоже религия. Изящные чашки с коммунистической атрибутикой — знаменитый на весь мир агитационный фарфор. Обычному-то гражданину завсегда нравились розы-мимозы, вензеля, золотце, а в книжках о передовом russian-дизайне остались блюда с Ильичом и супрематические кофейники Николая Суетина. Поодаль — чёрная радио-тарелка, возвестившая о начале Битвы. Голос Левитана. Победа будет за нами! Совсем иначе выглядит жилище начала 1940-х — 1950-х. Перед самой войной жить стало не только веселее, но и намного легче. Презентабельная мебель — мягкие диваны с валиками, резные этажерки, настенные зеркала с «барочными» рамами. Сталинский Большой Стиль, замешанный на имперской гордости, набирал обороты — в области архитектуры и живописи. И - в повседневном быту. Украшенная ёлочка — ещё один знак. В 1937 году партийный функционер Павел Постышев написал программную статью, по сути, реабилитировавшую Новый Год. С этого момента - балы, маскарады и детские утренники, а в каждом доме появилась «лесная красавица» в шарах и гирляндах. Но враг не дремлет, а мировая революция не ждёт — на полочке мы видим работу Сталина «Вопросы ленинизма». Скромно притулилась печка-буржуйка с чайником — приметы военной зимы и послевоенной надежды.
Оттепель! «Живу, как хочу,- светло и легко. / Живу, как лечу, - высоко-высоко» - воскликнул Роберт Рождественский, а Геннадий Шпаликов ему подпел: «Бывает всё на свете хорошо». Дерзновение молодости. Чарующая новизна. Желание вышвырнуть на свалку «тучный» комод, а вслед за ним — шторы, пуфики, обеденный стол. И — вышивку фриволитэ. И - диван с барственными валиками. Вся эта дребедень собирает пыль. Важны разговоры и мечты о грядущем. Оно рисуется привлекательным и тёплым. Как эта комната с весёленькими занавесочками... Уже в отдельной квартире. В хрущёвке с низкими потолками, вдали от благ цивилизации. Но — своя, родная. Узкий диванчик, «двухголовый» торшер, лаконичное трюмо, сервант на ножках. Всё кажется временным и хрупким. Не особо уютным. Пётр Вайль и Александр Генис иронизировали: «Особую ненависть романтиков вызывала мягкая мебель: плюшевое кресло, кровать с шарами, тахта "лира". Взамен следовало обставить быт трёхногими табуретками-лепестками, лёгкими торшерами, узкими вдовьими ложами, низкими журнальными столиками. Безразличный алюминий и холодная пластмасса вытеснили тёплый плюш. Такая квартира ощущалась привалом в походе за туманами». Вот и гитара — лучший друг физика-походника: «Что у вас ребята в рюкзаках? Старая и верная гитара» Нюанс — букетик ландышей или, как пелось в одной легкомысленной песенке: «Светлого мая привет» . Эпоха ландышей. Эра весны.
А потом как-то резко наступила осень. «Осень жизни, как и осень года», - её надо благодарно принимать. Весельчаки-шестидесятники растолстели, приоделись и оставили болтовню о яблонях на Марсе. Их квартира — на улице Строителей — теперь смотрелась, как респектабельное местожительство. Никаких привалов и походов! Серванты с хрусталём и ГДР-овские супницы; полированные столы и японская техника; собрания сочинений и цветной телевизор. На выставке можно увидеть все эти атрибуты брежневского Застоя, разве что нет вожделенной «стенки» - массивного гарнитура - от пола до потолка. Оформление — прибалтийская или грузинская чеканка. В сериале «Следствие ведут знатоки» один из сюжетов посвящён «левым» заказам на стильную чеканку. В каждом доме имелись такие картины — с тонкими, длинноволосыми девушками, корабликами, богатырями и видами природы. На столе — пресса времён Перестройки. Ветер с Запада. Wind of change. Алый магнитофон (тогдашняя техника была, как стиль яппи — интенсивно-крашеной и яркой!) - молодёжь слушает рокеров. «Перемен требуют наши сердца!» Дождались и разрушили. Манекен в малиновом пиджаке а-ля Версаче — кооператоры и рэкетиры. Занавес и полный аут!
Читать дальше
