Литературная Газета - Литературная Газета, 6629 (№ 05/2018)

Обращаясь к Аввакуму, он обнимает стихом весь русский народ, всю родину, и большую, и малую.

Не в Сибири ли ты, расстрига,

Увидал, почти как впервой,

Доброту, неподвластную игу, –

Силу русской души живой?

Кто тебе на ангарском стане,

В кровь избитому и в цепях,

От тирана Пашкова тайно

Сунул хлебушко второпях?

Кто,

В пути согревая душу,

На Хилке,

Как шли бечевой,

Звал тебя из воды на сушу

И в оплечник впрягался твой?

Ангел Божий?

Дух из преданья?

Это,

В муках сохранено,

Было Русское состраданье.

Божьей силе сродни оно!

Щемящее чувство любви к России, светлая печаль и неумирающая надежда – всё, что отличает нашу поэтическую классику, выражено и в новом сборнике Андрея Румянцева пронзительно и ярко. Он предстаёт в стихах путником, странником, ведомым то матерью (в дальние годы), то незримым колокольчиком, как в годы нынешние, – и всегда с ним рядом кто-то близкий, а часто – это наша страдающая природа.

Что же, пусть быстротечны минуты,

И часы, и года, и века,

И редки надо мною салюты,

И темны надо мной облака,

Пусть мгновенна земная судьбина,

Пусть погаснет, как искра, она, –

Остаются вот эта долина,

Это озеро, эта сосна.

Это в них, и любимых, и вечных,

Предназначенный подвиг верша,

У начала дорог бесконечных

Перельётся земная душа.

Всероссийский читатель, получивший в последние годы книги сибиряка об Александре Вампилове и Валентине Распутине (в популярной серии «ЖЗЛ»), на этот раз продолжит знакомство с чрезвычайно тонким и подлинно русским лириком.

Сергей Корбут

Уйти от времени?

Книжный ряд / Библиосфера / Книжный ряд

Баранов Юрий

Теги:Михайло Пантич , Старомодная манера ухаживать

Михайло Пантич. Старомодная манера ухаживать. Перевод с сербского Ларисы Савельевой, Василия Соколова, Елены Сагалович. Серия «Сербское слово». М.: Центр книги Рудомино, 2017. 288 с., 500 экз.

Книгу предваряет утверждение автора, что «главная отличительная черта современного сербского рассказа в том, что этот жанр сумел избавиться от навязываемых ему требований времени, оставаясь таким, каким и должен быть по своей сути: искусством мечты…» Утверждение, прямо противоположное обращению русского классика к художнику: «ты вечности заложник у времени в плену». Разумеется, у каждого писателя есть право следовать своим принципам…

В текстах Михайло Пантича и в самом деле трудно понять, когда и где происходит действие, лишь по сделанным вскользь замечаниям можно сообразить, что герои живут в Белграде, а не в Праге или Дрездене и что город подвергался бомбардировкам. Да и, конечно, много времени спустя после «сексуальной революции». В этой связи забавно читать мнение иностранного автора (его персонажа) о нашей стране: «В России мужики вообще не ухаживают за женщинами, им это не нужно. Россия – райское место для них, стоит им повернуться, и на них уже смотрят десятки русых, кровь с молоком семнадцатилетних славянок…» («Самая организованная в мире женщина»).

В нескольких рассказах повествование ведётся от лица женщины, что, как мы знаем, получается не у всех литераторов-мужчин, но Пантичу удаётся вполне. Например, просто удивительно, с каким искусством он передаёт тончайшие колебания женской психики в рассказе «Два корабля в ночи» или в рассказе «Ссора».

Да, тончайшие колебания, нюансы, мельчайшие детали и тому подобные определения чаще всего приходят в голову при чтении рассказов Михайло Пантича. Социальные сдвиги, исторические катаклизмы, трагедийные события – не его сфера. Соответственно, и персонажи писателя в основном люди, живущие комфортной жизнью европейского среднего класса. Вряд ли Михайло Пантич старается внушить читателям, что «Сербия – це Европа», скорее всего, это просто его мечта и так реализуется заявленный им принцип, что рассказ должен избавиться от навязываемых ему требований времени и стать искусством мечты.

Говорю это не в осуждение, а в порядке констатации. Есть немало писателей, и писателей хороших, которых можно ему уподобить. Писателей, творивших не только в мирной и сытой Швейцарии или в благополучной Канаде, но и в странах с нелёгкой судьбой – и в той же Югославии, и, конечно же, в России/СССР. Поэтому издание у нас известного сербского прозаика Пантича можно только приветствовать.