Дмитрий Васильев - Фарцовщики. Как делались состояния. Исповедь людей «из тени»

Можно только попытаться вообразить себе, в какую сумму ежемесячно влетали фарцовщикам, «державшим» эту точку, затраты на коррупцию правоохранительных органов. Чекисты между тем «алкогольными турами» особенно не интересовались, понимая, что в данном нарушении закона главенствует исключительно коммерческий вопрос. Но «руку на пульсе» держали, безусловно. Правда, вяло, без особого рвения. Надо отметить, что именно фарцовщики, «держащие» асфальтированную площадку возле Первомайского, начали брать с финнов за предоставляемые услуги валюту. Частично, но все-таки за водку принимали и финские марки, и доллары, но без особенной охоты – на что они могли понадобиться в СССР? То ли дело женские сапоги финского производства – их можно было без малейших затруднений продать за хорошие деньги. Интерес к валюте проснулся у фарцовщиков, «бомбивших» финнов, уже в конце 80-х годов, когда стало ясно, что у колосса Советского Союза дрожат и подгибаются глиняные ноги.

На момент прибытия финнов в славный город Ленинград чемоданы «алкогольных туристов» были уже довольно отощавшими. Но впереди было еще дня два развлечений (финский тур длился обычно двое-трое суток, больше не выдерживали даже чухонские здоровяки), и нужно было сбыть оставшиеся шмотки «с чувством, с толком с расстановкой». Свою помощь в решении этого вопроса предлагала уже обслуга гостиниц, в которые заселяли финнов. Гостиницы эти были классом ниже, чем те, в которых обычно располагались иностранцы. «Карелия», та же полукриминальная «Пулковская», «Выборгская» и еще несколько гостиниц, основную массу постояльцев которых составляли или гости из стран «соцлагеря», или вовсе советские граждане.

И хотя советские власти обычно относились к гостям из капиталистических стран довольно подобострастно, стараясь принимать их, не ударив в грязь лицом, администрация города Ленинграда понимала, что селить «алкогольных туристов» рядом с приличной публикой просто-напросто нельзя. Гостям города, приехавшим полюбоваться на «величественное творение Петра и советской власти», могло представиться отвратительное зрелище, ибо пьяные финны (если кто не видел) – это «нечто» в своем непотребстве. Тем более что финские гости даже не пытались сдерживаться и вести себя в рамках приличий. Они искренне считали, что «все русские – свиньи», за каковое убеждение были неоднократно биты советскими гражданами, находящимися в таком же подпитии. Но надо отдать должное – побитые никогда не жаловались в милицию. Прикладывая наутро к синякам лед из холодильников в номерах, они с удовольствием вспоминали вчерашнюю баталию. Можно даже сказать, что драка с русскими входила в развлекательную программу.

Незатейливая финская фантазия не требовала многого от вояжа в Советский Союз, и все это могли удовлетворить советские фарцовщики. Чем и занимались, получая ОЧЕНЬ ХОРОШУЮ прибыль в течение нескольких десятилетий. Гиды же, работавшие на «финских маршрутах», зарабатывали лучше своих коллег в несколько раз, впрочем, данным обстоятельством вовсе не кичились и вообще старались «не высовываться» лишний раз, чтобы не попадаться без особой нужды на глаза представителям правоохранительных органов.

Я уже столько написал о способах добычи фарцовщиками товара для продажи, что у читателей может сложиться мнение, будто эти люди вообще не торговали нафарцованными шмотками, а ограничивались тем, что складировали их у себя в квартирах. Что ж, постараюсь исправиться и поведаю об извилистом пути, которым попадали к простым советским людям импортные вещи.

Сбыт полученных в процессе фарцовки вещей в разные годы проходил по-разному. На заре фарцовки вещи, как вы помните, распространялись среди «своих»: на «бродвеях» или в местах, где собирались стиляги. Чуть позже, когда в процесс покупки импортных вещей втянулись и менее идеологически продвинутые граждане, товар стали реализовывать непосредственно «на дому» у фарцовщиков. Такой способ сбыта был неудобен и опасен, ведь на фарцовщика, торгующего неправедно нажитым добром, могли «стукнуть» соседи. Но альтернативы не было. Любая форма сбыта напоминала хождение по тонкому льду – опасно, и притом опасен каждый последующий шаг.