Лиля Гурьянова - Мертвая зона. Города-призраки - записки Сталкера

– Предупреждаю сразу. Довезти – довезу, а всякие там экскурсии, лекции-шмекции – это не ко мне. Нужно чего узнать, узнавайте здесь. Я Кадыкчан плохо знаю. Где, что, как – разбирайтесь сами, – прокомментировал ситуацию водитель. Жизнеутверждающее начало знакомства. Весь вечер мы пытались склонить Васю принять расширенное участие в нашей поездке, но тщетно. Он стоял на своем, за что мы с Вадимом тут же присвоили ему прозвище Харон. А как еще можно было назвать перевозчика в мертвый город?

Ситуацию немного смягчил второй гость – Филя, еще один сопровождающий. Мы были несколько удивлены таким вниманием к нашим персонам, но все оказалось более чем прозаично. У Фили в Кадыкчане имелись свои дела, и поэтому он скорее являлся попутчиком, хотя и не отказался устроить нам небольшую экскурсию по городу. На прямо поставленный вопрос, являлся ли он в прошлом жителем Кадыкчана, Филя ответа так и не дал, и мы на время отстали от него с расспросами. Филе около сорока лет, у него неправдоподобно круглая голова (почти идеальная сфера, что подчеркивает прическа а-ля стриженый ежик), он, как и Семен, скупился на слова, но в отличие от хозяина квартиры редко произносил хоть одно предложение, не сдобрив его ненормативной лексикой.

После того как закончилось обсуждение деталей завтрашней поездки, а (скажем так) продукты еще остались, разговор непринужденно перешел в нематериальную плоскость. Как только Филя понял, что мы живо интересуемся местными мифами и легендами, то мгновенно преобразился. От его напускной немногословности не осталось и следа, из него как из худого мешка посыпались истории различной степени достоверности. Было видно, что их пересказ доставляет самому рассказчику немало удовольствия. Для затравки Филя поведал нам историю о строительстве ныне покойного города.

Строили быстро. Тогда бардак, конечно, был, как и везде, но в наших широтах не забалуешь. Не подвезли материал вовремя, и все – до зимы не управишься. А тогда только и останется, что лапу сосать вместо строительства (лапа – это уже облагороженный редакционный вариант). Какая стройка в минус пятьдесят? Так что все бодро и в темпе возводили. Шахта-то уже к тому времени была закончена давно, поэтому понагнали ЗК (зеков), и вперед. И вот тут-то и начались коленца. Понятно дело, на какой же стройке обходится без жертв. Я вон слышал, даже у америкосов ни один небоскреб не удается поставить без одного-двух трупов. Что уж про нас говорить. Все знают примерно, сколько человек на стройке обязательно загнется. Но с Кадыкчаном это что-то запредельное было. Люди рассказывали – что ни день, то несчастный случай. И главное, не сказать чтобы именно со строительством все было связано. То до фига народу отравилось жрачкой, то эпидемия какая-то гнусная. В конце концов даже начальство задумываться стало.

Ну, у них какие мысли? Известно – диверсия. Чуть на мыло не изошли, все искали: какая же это империалистическая сволочь на стройке пакостит. Потом устроили что-то вроде экспертизы. Пригласили инженеров, спецов, и поручили им доискаться, что стало причиной несчастных случаев: умысел, несоблюдение техники безопасности или слепой случай. Ну, насчет техники безопасности это они погорячились. Кто ж ее на зековских стройках когда соблюдал по полной-то программе? Так, берегутся люди, сами следят, чтоб башку под груз не подставить.

Проверяльщики, ясное дело ничего не нарыли. Почему ясное? Ты мне историю не погань, всему свой черед. Да, значит, не нарыли. А несчастные случаи как были, так и продолжались. И пока спецы чесали каски, народ уже давным-давно разобрался, в чем причина. Да толку чуть! Деваться со стройки все равно некуда. Не сбежишь. Зато к окончанию строительства почти у каждого ЗК на шее болтался деревянный или металлический крест на веревке. А начальство… А начальство к тому времени на этот факт стало смотреть сквозь пальцы, потому как режим режимом, а на одной советской идеологии стройку не закончишь. А кресты, говорят, помогали сильно.

Закончив рассказ, Филя «со слезой» посмотрел в окно, судорожно вздохнул, выдал что-то типа «й-й-ех», крякнул и залпом выпил полстакана. На кухне повисло молчание. С одной стороны, все повествование явно отдавало непрофессиональной театральщиной, с другой – а кто его знает, может, правда? Марик вопросительно взглянул на Семена и Василия. Но те индифферентно молчали, глядя в сторону. Ни подтверждать, ни опровергать историю они явно не спешили.