Лиля Гурьянова - Мертвая зона. Города-призраки - записки Сталкера

Тостов было сказано много, и ни одного слова не было произнесено про радиацию, словно ее и не было здесь.

В сумерках мы с Витькой вышли на улицу, за ограду: вдруг захотелось немного отдохнуть от шума и суеты. Хата новобрачных расположилась на окраине, рядом был негустой лесок.

– Смотри! – вдруг окликнул меня Витька. – Там, в перелеске!..

Я обернулась к лесу. Между тонкими молодыми деревьями брел космонавт в комбинезоне и в скафандре, с кислородными баллонами за спиной. Я потрясла головой. «Не-ет, – попыталась я образумить себя. – Я этого не вижу! Даже если признать, что самогонка здесь в два с половиной раза крепче магазинной водки, все равно после двух рюмок такого увидеть нельзя! А больше двух рюмок я никогда не пью – у меня аллергия на спиртное. Сейчас он исчезнет!» Но космонавт шел себе спокойненько по лесу, тыкая в землю каким-то металлическим щупом, и исчезать совершенно не собирался.

– Вить, – жалобно подергала я за рукав друга. – Чего он тут ходит?

– Меряет, – объяснил Витька.

– Пусть у себя там меряет! – обозлилась я. – У нас своих проблем хватает!

– Где «у себя»? – удивился Витька.

– Ну, откуда там он прилетел…

– Ты, подруга, того… перегрелась слегка, – покачал головой Витька. И вдруг понял все. – Ты что, думаешь, это – космонавт?!

Я кивнула.

– Ну ты даешь! – в голос захохотал Витька. – Дозиметрист это. Рентгенчики меряет.

– А вырядился так зачем? – не сдавалась я.

– Да не вырядился он, – вздохнул приятель. – Обыкновенная радиационная защита, «жесткий» вариант. Видать, «грязно» здесь, вот он и оделся «по погоде»…

Я еще раз посмотрела на «космонавта». Потом оглянулась на двор, с которого мы только что вышли. Свадьба продолжала гулять. Вокруг столов вовсю плясали люди в летней одежде; кое-кто даже сбросил туфли и отплясывал босиком. Я снова обернулась к лесу: дозиметрист шел – в комбинезоне и в скафандре, с кислородными баллонами за спиной… Господи, это было похоже на кошмар из рассказов Бредбери, где смешивались, пересекались различные, порой совершенно противоречивые миры! Так и здесь, сейчас: между этими двумя мирами было метров двести, не больше. А еще между ними стояли мы с Витькой…

Днем 26 апреля в Припять прилетела правительственная комиссия: старший помощник генерального прокурора Ю. Н. Шадрин, министр энергетики и электрификации СССР А. И. Майорец, заведующий сектором атомной энергетики ЦК КПСС В. В. Марьин, заместитель министра энергетики А. Н. Семенов, первый заместитель министра среднего машиностроения А. Г. Мешков, начальник Союзатомэнергостроя М. С. Цвирко, заместитель министра здравоохранения СССР Е. И. Воробьев, представитель Минздрава СССР В. Д. Туровский и другие.

Генерал-майор МВД, заместитель министра внутренних дел УССР Геннадии Бердов прибыл в Припять в 5 утра 26 апреля 1986 года. Высокий, седоволосый, спокойный.

На комиссии докладывал:

– В пять утра я был в районе аварийного энергоблока. Сейчас лето, у вагонов открытые окна, железная дорога проходит в пятистах метрах от аварийного блока. Надо закрывать движение поездов. На случай эвакуации населения тысяча сто автобусов подогнаны к Чернобылю и ждут указаний.

– Что вы мне все про эвакуацию говорите?! – взвился министр. – Панику создаете?! Надо остановить реактор, и все прекратится. Радиация придет в норму. Какая еще эвакуация?!

– Я предлагал эвакуацию еще рано утром, – упрямо вмешался в разговор Брюханов. – Запрашивал Москву…

– Что скажет гражданская оборона? – поинтересовался министр энергетики.

Встал Воробьев, начальник штаба гражданской обороны АЭС.

– На дозиметрах с диапазоном двести пятьдесят рентген – зашкал, Анатолий Иванович. Нужна срочная эвакуация!

Встал представитель Минздрава СССР Туровский:

– Эвакуация необходима. То, что мы увидели в медсанчасти… я имею в виду осмотр больных, которых привозят со станции… они в тяжелом состоянии, дозы, по первым поверхностным оценкам, в три – пять раз превышают летальные.

– А если вы ошибаетесь? – не сдавался министр Майорец. – Ладно, разберемся в обстановке и примем решение. Я лично против эвакуации! Вы все тут явно преувеличиваете опасность.

В Припять возвращались на рассвете, Шинкаренко тормознул вдруг у небольшой речки.

– Пошли, классную штуку покажу! – позвал он нас.

Мы вышли и, согласно чуткому руководству Володи, залегли в траву возле реки.

– Видите, на том берегу движение?