Ашер Лод - Призмы

Превозмогая отвращение к Троцкому, националисты из Союза разражаются ядовитым смехом. Как можно терпеть дурь западных социалистов? Нашли кому рассказывать о тысячах! А замученные миллионы? Это у них тайная полиция? Подумаешь, полтора стукача! А за самиздат в лагерь не хотите? Короче, выяснилось (правда, не для самих борцов, которые ушли с ковра несгибаемыми, как и пришли), что одни стали интернационалистами потому, что в их стране расстреливали националисты. А другие стали националистами потому, что в их стране расстреливали интернационалисты.

Команды с тем и приехали в Израиль.

А в Израиле, где никто никого не расстреливает, вопрос национализма и интернационализма стоит, как мы видели, остро.

Израильское телевидение показало фильм своего корреспондента в Западной Германии Михаэля Карпина под названием "Евреи и немцы". Двадцать минут отличной кинопублицистики. Два центральных эпизода: монолог Гельмута Шмидта на встрече с руководителями еврейской общины и монолог Михаэля Карпина на кладбище в Вормсе, старейшем еврейском кладбище Европы.

Канцлера пригласили в синагогу по случаю очередной годовщины нацистской "хрустальной ночи". Ермолка на голове канцлера Западной Германии смотрится хуже, чем на других высокопоставленных головах, в число которых не входит голова Брежнева, избавленного от необходимости отмечать годовщины избиения еврейской интеллигенции визитом в Большую московскую синагогу. Евреи во все века жаждали аудиенций у разных великих калифов, и атмосферу встречи со Шмидтом создают не ермолка или другие ритуальные аксессуары, а сам факт свидания спецменьшинства с его высокопревосходительством.

В каждой черточке самоуверенного канцлера, в каждой нотке его менторского голоса проступает вельможа, не сомневающийся в непререкаемости своих суждений. Большинство его нынешних соотечественников, говорит канцлер, не запятнаны преступлениями нацистов, но в качестве народа и они не свободны от ответственности за эти преступления; с другой стороны, имена от Мендельсона до Эйнштейна не оставляют сомнения в том, что немецкие евреи всегда чувствовали себя в Германии немцами.

Это свое резюме канцлер роняет в почтительную тишину, которая услышала именно то, что и надеялась услышать.

Кадр меняется, перенося зрителя на луг, поросший немецкими маргаритками. Но нет, это не луг, маргаритки цветут вокруг замшелых надгробных плит со стертыми надписями на древнем языке евреев. Михаэль Карпин выбирает эту съемочную площадку, чтобы вежливо поспорить с успокоительными словами канцлера.

Карпин замечает, что канцлер не случайно начал перечисление плеяды знаменитых немецких евреев с Мендельсона - духовного отца еврейской эмансипации: Мендельсону в Германии предшествовало шестнадцать веков зверских гонений на евреев, о чем Шмидт деликатно умолчал. Я нахожусь в Вормсе, говорит Карпин, стою на древнейшем еврейском кладбище Европы и кое-что вам расскажу о нем.

Он обращается к своим сверстникам и соотечественникам сабрам, которые, по его словам, сладко дремлют на уроках еврейской истории.

А что знаем о своей истории мы — бывшие и настоящие советские евреи? Скажем, о той же Германии. Что нам известно, кроме того, что был Гитлер, а "теперь это уже не та Германия"? В Вормсе поработали крестоносцы, и, чтобы не принимать смерти от их меча, евреи сами накладывали на себя руки. Но чернь надругалась даже над трупами, давно истлевшими под ковром немецких маргариток. Однако почитаем страничку из счастливой эпохи Мендельсона. В Дрездене в 1882 году был созван международный конгресс антисемитов, потребовавший изгнания евреев из Европы. В Берлине Марр организовал антисемитскую лигу; его брошюра "Победа еврейства над Германией" выдержала несколько изданий. Трейчке, известный историк, рекомендовал возврат к временам бесправия евреев.

Дюринг призывал к вытеснению евреев из государственной и общественной жизни и предостерегал от смешанных браков, могущих привести к "ожидовлению крови". Евреев выталкивали из ресторанов, били на улице и в вагонах. В Нейштетине, Гаммер-штейне, Конице, Бублице, Ястрове начались погромы. В Скурце, в Ксантене, Сконице шли процессы по обвинению евреев в ритуальных убийствах. Придворный пастор Штеккер основал партию юдофобов. Правительству подавались петиции с требованием ограничить переселение евреев из других стран, убрать евреев с государственных должностей, не допускать к преподаванию в немецких школах.