Брюс Хоффман - Терроризм - взгляд изнутри

Вслед за Второй мировой войной, после очередной смены значения слова «терроризм», это понятие вновь приобрело революционный оттенок. Именно с ним терроризм наиболее часто увязывается сегодня. В то время термин использовался прежде всего в связи с насильственными бунтами, устраиваемыми различными группами националистов и выступающих против колонизации активистов из коренного населения, вспыхивающими в Азии, Африке и на Ближнем Востоке в конце 1940-х и в 1950-х годах с целью противостоять европейскому господству. Такие непохожие одна на другую страны, как, к примеру, Израиль, Кения, Кипр и Алжир, получили независимость отчасти благодаря деятельности националистических движений, активно применявших методы терроризма против колониальных властей. Именно в это время в результате того, что мировое сообщество, чьего сочувствия и поддержки активно добивались многие из этих движений, придало политическую законность борьбе за национальную независимость и самоопределение, в моду входит политически корректное понятие «борец за свободу». Многие страны третьего мира, а также страны социалистического блока, совсем недавно получившие независимость, приняли этот общеупотребительный термин, аргументируя это тем, что любой человек или любое движение, борющееся против колониального гнета и/или западного господства, не должны считаться террористами, но борцами за свободу. Эта позиция наиболее четко выражена председателем Организации освобождения Палестины Ясиром Арафатом в его обращении к Генеральной Ассамблее ООН в ноябре 1974 года. «Разница между революционером и террористом, — заявил он, — заключается в причине борьбы. Ибо тот, кто делает благородное дело и борется за свободу и освобождение своей страны от захватчиков, переселенцев и колонистов, не может называться террористом».

В конце 1960-х и в 1970-е годы терроризм продолжал рассматриваться в революционном контексте. Однако этот термин теперь охватывал националистские и этнические сепаратистские группы, выходившие за рамки колониальных или неоколониальных стран, а также радикальные и идеологически мотивированные организации. Лишенные гражданских прав или высланные из страны представители национальных меньшинств, объединенные в такие движения, как Организация освобождения Палестины, Квебекская группа сепаратистов, носящая название «Фронт освобождения Квебека», баскская ЭТА (Эускади Та Аскатасуна, или «Свобода и Баскония») и даже до сих пор никому не известная группа сепаратистов с Молуккских островов, требующая независимости от Индонезии, избрали терроризм в качестве способа привлечения внимания общественности к себе и своей деятельности, во многих случаях с определенной целью — вызвать сочувствие и получить поддержку от мирового сообщества, как это делали их предшественники антиколониалисты. Примерно в то же время разнообразные левые политические экстремисты, набранные из рядов радикально настроенных студенческих организаций, а также представителей марксистско-ленинских/маоистских движений Западной Европы, Латинской Америки и США, начали объединяться в террористические группы, чья деятельность была направлена против американской интервенции во Вьетнаме и того, что они называли неустранимым социальным и экономическим неравенством, характеризующим современное капиталистическое либерально-демократическое государство.

Хотя упомянутые выше революционно настроенные этнона-циональные и этносепаратистские группы по-прежнему формируют общественное представление о терроризме, за последние годы этим термином стали обозначать куда более широкий спектр явлений подобного характера. В начале 1980-х годов, к примеру, терроризмом называли предумышленные действия, осуществляемые с целью дестабилизации Запада, являвшиеся частью глобального заговора. Такие книги, как «Сетьтеррора» Клэр Стерлинг, распространяли в среде американской президентской администрации и восприимчивых к этой идее правительств других стран представление о том, что кажущиеся независимыми террористические акты, совершаемые отдельными группами по всему миру, на самом деле являлись звеньями одной цепи в крупномасштабном заговоре, руководимом из Кремля и приводимом в исполнение странами Варшавского договора с целью уничтожения свободного мира. Однако к середине 1980-х в результате серии взрывов, устроенных террористами-камикадзе, в большинстве случаев направленных против американских дипломатических миссий и военных объектов на Ближнем Востоке, все больше внимания стало уделяться растущей угрозе государственного терроризма. Следовательно, это явление, в соответствии с которым различные правительства таких стран-изгоев, как Ирак, Иран, Ливия и Сирия, были активно вовлечены в спонсирование и выполнение террористических актов, заменило теорию коммунистического заговора против Запада, как, впрочем, и основной контекст, в котором рассматривался терроризм. Таким образом, он стал ассоциироваться со скрытой или суррогатной войной, посредством которой слабые государства могли бороться с более мощными противниками, не боясь их возмездия.