Брюс Хоффман - Терроризм - взгляд изнутри

В 30-х годах XX столетия значение термина «терроризм» снова изменилось. Теперь он в меньшей степени использовался для описания деятельности революционных движений и актов насилия, направленных против государства или его правителей, и все больше для обозначения массовых репрессий, проводимых тоталитарными государствами и правителями-диктаторами и направленных против народа. Таким образом, термин вновь приобрел свое прежнее значение, а именно злоупотребление государственной властью, и стал применяться исключительно по отношению к авторитарным государствам, таким, как фашистская Италия, нацистская Германия и Россия эпохи сталинизма. В Германии и Италии приход к власти Гитлера и Муссолини по большей части зависел от улицы, то есть были задействованы банды фашистов и чернорубашечников для устрашения и преследования политических оппонентов и искоренения прочих козлов отпущения, их публичного поношения и уничтожения. «Террор? Никогда!» — утверждал Муссолини, спокойно низводя подобные методы устрашения до «всего лишь <...> социальной гигиены, когда из общества удаляются отдельные элементы, словно вредоносные бациллы из организма». Наиболее мрачным аспектом этой формы террора было то, что она превратилась в неотъемлемую часть режимов нацизма и фашизма, исполняемую по воле и в полном подчинении правящей политической партии, взявшей под контроль страну и ее народ. Система запугивания и насилия, санкционированная государством, функционировала посредством политических скандалов, уличных боев и повсеместного преследования евреев, коммунистов и прочих лиц, объявленных врагами народа, и стала тем средством, с помощью которого обеспечивалось полное согласие с действующим режимом. Тоталитарный характер правления и искажение понятия государственной власти, пожалуй, наиболее ярко отразились в речи Германа Геринга, которую он произнес, будучи назначенным на пост министра внутренних дел Пруссии в 1933 году. «Граждане Германии, — заявил он, — меры, принимаемые мной, ни в коей мере не будут изменены под давлением критики. Меры, принимаемые мной, ни в коей мере не будут изменены бюрократией. Я не буду беспокоиться о соблюдении законности. Моя миссия — это уничтожение и искоренение, и ничего более. Эта борьба будет направлена против хаоса, и эту борьбу я не стану вести силами внутренней полиции. Так поступило бы только буржуазное государство. Безусловно, я буду использовать силы государства и полиции по мере возможностей, друзья коммунисты, так что не делайте поспешных выводов. Это будет борьба насмерть. Мой кулак сожмет ваши шеи, а помогать мне будут чернорубашечники».

Великий террор, режим, который вскоре после этого установит в России Сталин, одновременно и отличался и имел сходство с нацистским режимом. С одной стороны, черпая идеи в жестоком уничтожении Гитлером своих политических оппонентов, советский диктатор похожим образом преобразовал политическую партию, ставшую в его руках полезным инструментом, а силы милиции и аппарата безопасности в услужливых рабов, призванных осуществлять акты насилия, принуждения и репрессий. Но обстановка в Советском Союзе в 1930-е годы имела мало сходства с бурными политическими социальными и экономическими потрясениями, происходившими в Италии и Германии в 1930-х и даже 1920-х годах. С другой стороны, в отличие от нацистов и фашистов, чьи партии пришли к власти посредством всеобщего кризиса в стране и которые затем боролись за укрепление собственной власти и непоколебимого авторитета, советская Коммунистическая партия к середине 1930-х годов прочно держалась у власти уже более десяти лет. Сталинские чистки, в отличие от тех, что имели место во время Великой французской революции, и даже тех, что происходили в дореволюционной России, были начаты не во времена кризиса, революции или войны, а когда Россия пребывала в относительном спокойствии и даже благополучии. Таким образом, политические репрессии, проводимые Сталиным, стали, по словам одного из его биографов, Роберта С. Такера, «заговором ради удержания тотальной власти методами террора», обернувшимся казнями, ссылками и тюремными заключениями, а также насильственным использованием труда миллионов человек в общественных целях.

Несомненно, схожие формы диктуемого и проводимого государством насилия и террора против собственных граждан применяются и сегодня. Использование так называемых «отрядов смерти», в ряды которых, как правило, входят отставные военные или сотрудники органов безопасности в штатском, вкупе с открытым устрашением политических оппонентов, а также защитников прав человека, студенческих организаций, профсоюзов, журналистов и прочих лиц стало очевидным признаком военных диктаторских режимов, установленных в Аргентине, Чили и Греции в 1970-е годы, и даже конституционных правительств Сальвадора, Гватемалы, Колумбии и Перу в середине 1980-х. Однако эти санкционированные правительством или попросту заказные акты внутреннего политического насилия, направленного по большей части против населения страны, когда те, кто уже стоит у власти, правят народом при помощи устрашения и насилия, обозначаются термином «террор», чтобы отделить данное явление от терроризма, под которым понимают насилие, осуществляемое негосударственными организациями.