Михаил Горбачев - Августовский путч (причины и следствия)

Я всегда считал, что критика такого рода — либо демагогия, либо недомыслие, примитивизм мышления, заложенный в головы сталинистским по сути, интеллектуальным воспитанием.

Тот, кто требует сначала все расписать по пунктам, что и как делать, заранее предсказать все последствия каждого конкретного шага преобразований, тот по сути — противник реформирования общества, противник политики перестройки. Ибо такого расписания никто, кроме шарлатанов, не даст, никакая академия. Ответ должно дать общество. Подойдя к стадии глубоких перемен, оно «свою песню складывает», используя опыт других, но всегда — в собственном реальном контексте — с учетом традиции, достигнутого уровня развития, не только экономического, социального, научно-технического, но и культурного — в смысле общей культуры и культуры политической.

Другой фронт критики открыли те, кто испугался новизны и заявил, что вообще ничего существенного не надо было предпринимать: жили же и прожили бы и так, авось — не пропали бы. Им возражали: начинать надо было и начали в общем правильно, но потом свернули с марксистско-ленинского пути. Дальше — больше. Из этого же лагеря вскоре раздались крики о предательстве социализма, о том, что перестройка специально была задумана, чтобы покончить с социалистическим обществом, а заодно и с ленинизмом.

В последнее время докатились до последней степени оголтелости. Как в свое время Ленина объявили немецким шпионом, совершившим переворот по указке германской разведки (этот бред реанимируют), так теперь желтая наша пресса «вычисляет» среди инициаторов перестройки агентов империализма, выполняющих замыслы западных спецслужб.

А рядом с этим — как и в отношении 1917 года — запущена «версия» о перестройке как жидомасонском заговоре. Но это все уже — по части политической шизофрении.

Если же вернуться к тем, кто в партии и за ее пределами считает, что перестройка означает измену делу социализма, то это говорит лишь о далеко не изжитом наследии постсталинизма, о неосталинизме как реальности сегодняшнего дня, о грузе оставшихся от прошлого проблем, о том, что революция в умах идет очень трудно и что это — длительный процесс.

Мы действуем в конкретной исторической ситуации, конкретной социально-экономической обстановке и должны считаться с реальностями, говорить языком правды, а не заученными формулами, заимствованными из ушедшей эпохи. Никакая теоретическая по форме мысль не стоит этого названия, если она не опирается на политический анализ действительности. А это прежде всего предполагает огромный интеллектуальный труд, переосмысление всего прошлого, да и всей нынешней нашей деятельности. Наши прогнозы должны опираться на реальности, а не на модели и схемы, абстрактно разработанные пусть даже в самых лучших институтах. И если мы не перестанем молиться — я уже говорил об этом однажды — на основоположников и если мы по-прежнему будем искать истину в конфронтации с зарубежной демократической мыслью, мы лишим себя возможности отстаивать социалистический выбор на современном уровне.

Наша теоретическая мысль сильно отстала в осознании и отечественных, и особенно мировых процессов. Схемы прошлого, укоренившиеся предрассудки довлеют над сознанием, мешают понять смысл происходящих изменений. Но оберегая догматы марксизма-ленинизма, не корректируя кардинальным образом его теоретические положения достижениями бурно развивающейся науки, не обогащая теорию всем опытом XX века, мы обречем себя на серьезные ошибки в политике. И можем опять завести страну в такие дебри, что не только удивим, но и вновь оттолкнем от себя весь мир.

Именно с учетом этого готовился проект новой Программы партии, который опубликован и вокруг которого надо собирать все здоровые социальные силы, стремящиеся к успеху перестройки.

Перестройку с самого начала поддержала значительная часть интеллигенции. В обстановке свободы и гласности, как уже бывало на крутых поворотах нашей истории, она быстро стала делиться на враждующие группировки, многие из которых вскоре оказались в оппозиции, потому что… руководство страны поступало не так, как требовала та или иная фракция интеллигенции.

Ультрарадикалы среди них, запамятовав, откуда все пошло и благодаря кому, поправ печальные опыты прошлого, потребовали крушить все «до основанья, а затем…». Осудив и прокляв большевиков, они, по сути, восприняли их методологию действий.