Барак Обама - Дерзость надежды. Мысли об возрождении американской мечты [The Audacity of Hope]

Каким бы ни было решение, отнестись к нему следует с уважением. Если социальные консерваторы в чем-то и правы, так это в том, что наша современная культура иногда не может полностью оценить огромный эмоциональный и материальный вклад — жертвы и просто тяжелый труд, — который вносит мать-домохозяйка. В чем социальные консерваторы не правы, так это в утверждении, будто подобная традиционная роль является присущей от природы — лучшей или единственно возможной моделью материнства. Я хочу, чтобы у моих дочерей была возможность выбирать, что лучше для них и их семей. Будет у них этот выбор или нет, зависит не только от их собственных усилий и отношений. Мишель показала мне, что также это будет зависеть и от мужчин — от того, будут ли они уважать и создавать женщинам условия для выбора.

— Здравствуй, папа.

— Здравствуй, моя сладкая.

Сейчас вечер пятницы, и я вернулся домой пораньше, чтобы присмотреть за девочками, пока Мишель в парикмахерской. Я беру Малию в охапку и замечаю на кухне светловолосую девочку, которая смотрит на меня сквозь очки, которые ей велики.

— Кто это? — спросил я, ставя Малию на пол.

— Это Сэм. Она пришла поиграть.

— Привет, Сэм.

Я протянул Сэм руку.

Сэм поколебалась, затем слабо ее пожала. Малия закатила глаза.

— Послушай, папа… с детьми не здороваются за руку.

— Не здороваются?

— Нет, — сказала Малия. — Даже подростки не пожимают руку. Может, ты и не заметил, но сейчас двадцать первый век.

Малия взглянула на Сэм, которая сдерживала улыбку.

— Так что же делают в двадцать первом веке?

— Просто говорят «привет». Иногда машут рукой. В общем, все.

— Понятно. Надеюсь, я не поставил вас в неловкое положение.

Малия улыбнулась.

— Все нормально, папа. Ты не знал, так как привык здороваться за руку со взрослыми.

— Это правда. А где твоя сестра?

— Наверху.

Я поднялся наверх и обнаружил, что Саша стоит в трусиках и розовом топике. Она обняла меня и затем сказала, что не может найти шорты. Я посмотрел в шкафу и нашел синие шорты, которые лежали на видном месте в ее ящике.

— А это что?

Саша нахмурилась, неохотно взяла у меня шорты и надела. Через несколько минут она забралась ко мне на колени.

— Эти шорты неудобные, папа.

Мы вернулись к шкафу Саши, снова выдвинули ящик и нашли другие шорты, тоже синие.

— Как тебе эти? — спросил я.

Саша снова нахмурилась. Стоя так, она была похожа на трехфутовую копию своей мамы. Пришли Малия и Сэм посмотреть, как решается проблема.

— Саше не нравятся ни те ни эти шорты, — сообщила Малия.

Я повернулся к Саше и поинтересовался почему. Она недоверчиво оглядела меня с ног до головы.

— Розовый и синий не сочетаются, — заявила она наконец.

Малия и Сэм захихикали. Я попытался придать себе такой строгий вид, какой был бы в такой ситуации у Мишель, и сказал Саше, чтобы она надела эти шорты. Она послушалась, но я понимаю, что она просто сделала мне одолжение.

Что касается дочерей, то они не покупаются на мою строгость.

Подобно многим сегодня, я воспитывался без отца. Мои родители развелись, когда мне было два года, и большую часть своей жизни я знал отца только по письмам, которые он присылал, и по рассказам матери и бабушки с дедушкой. В моей жизни мужчины все же присутствовали — отчим жил с нами четыре года, а мой дедушка вместе с бабушкой помогал воспитывать меня все остальное время — и оба были хорошими людьми и относились ко мне с любовью. Но мои отношения с ними были вынужденно неполными. В случае с отчимом — из-за недолгого общения и его природной замкнутости. И как бы близок я ни был с дедушкой, он был слишком стар и слишком обременен проблемами, так что не мог много меня воспитывать.

Так что устойчивость моей жизни придавали женщины — бабушка, чья упрямая практичность держала семью на плаву, и моя мать, чья любовь и чистота духа давали равновесие миру — моему и моей сестры. Благодаря им я никогда не испытывал недостатка в чем-либо важном. От них я впитал ценности, которые руководят мной по сей день.

Но по мере взросления я стал понимать, как трудно было матери и бабушке воспитывать нас без мужчины в доме. Я чувствовал также след, который оставляет на ребенке отсутствие отца. Я решил, что безответственное отношение моего отца к своим детям, отдаленность отчима и ошибки моего дедушки будут для меня наглядным уроком и что у моих детей будет отец, на которого они смогут положиться.

В самом общем смысле мне удалось этого добиться. Брак мой сохраняется, и семья моя обеспечена. Я посещаю родительские собрания и танцевальные репетиции, и дочери купаются в моей любви. И все же из всех областей своей жизни больше всего я сомневаюсь в своей способности быть мужем и отцом.