Мариано де Ларра - Сатирические очерки

Спад массового движения предопределил исход революции. В апреле 1823 года, по решению реакционного Священного союза, армия интервентов – «сто тысяч сынов святого Людовика» – под командованием герцога Ангулемского перешла Пиренеи; к ним вскоре присоединились отряды испанских роялистов. Преданные большинством командиров, революционные войска не могли долго сопротивляться. К осени контрреволюция торжествовала победу; по стране прокатилась волна чудовищного террора.

Последующие годы – переломные в жизни молодого Ларры. Он учится в университетах Вальядолида, Валенсии, Мадрида, но нигде не проходит полного курса. В 1826 году он провел несколько месяцев на службе в одном из министерств, куда устроили его друзья отца. Но и здесь он не находит удовлетворения. Его все более влечет к себе литература. Еще ребенком, в возрасте 12–13 лет, он переводит с французского отрывки из «Илиады». Сохранились составленная в это же время Ларрой черновая рукопись учебника испанской грамматики с приложением таблиц к ней, а также триста стихотворных строк «Исторической географии Испании». Сейчас, решив стать профессиональным литератором, Ларра снова пробует свои силы в поэзии. Только в начале следующего года он находит, наконец, свое истинное призвание, вступив на трудный путь Журналиста-сатирика.

В январе или в феврале 1828 года в Мадриде появилось новое периодическое издание «Сатирический оборотень современности» («El Duende Satirico del dia»). [2]Под заголовком стояли слова: «Издаваемый по собственному почину Мариано Хосе до Ларра». Эпиграфом молодой журналист избрал слова Буало: «Я ненависть свою обращаю против нелепостей нашего века». Вряд ли, решившись следовать в своем журнале девизу французского классика, Ларра ясно отдавал себе отчет в том, с какими трудностями это сопряжено.

Последнее десятилетие правления Фердинанда VII в Испании (1823–1833) К. Маркс охарактеризовал как «…величайшую из клоак, когда-либо там бывших». [3]Действительно, над страной нависла зловещая тень террора и реакции. В стране все еще находились войска оккупантов. Все еще продолжали действовать «очистительные хунты», приговаривавшие к смерти и каторжным работам сотни и тысячи патриотов. Все еще находились в изгнании тысячи других, которым посчастливилось ускользнуть от скорого и неправедного суда «фернандистов». Люди в черных сутанах снова прибрали к рукам школы и книги, ввели жестокую цензуру и со всех амвонов предавали анафеме «гидру революции». Университеты большую часть времени были закрыты, ибо настроения студенчества не внушали доверия духовным пастырям.

Пору безвременья переживает и литература. За целое десятилетие в Испании но появилось ни одного сколько-нибудь значительного художественного произведения. Безграмотные переводы с французского, английского, немецкого заполонили книжные лавки и сцены театров. Были закрыты не только газеты «Бич» («El Zurriago») и «Карабин» («La Tercerola») – боевые органы крайней левой оппозиции, – но и куда более умеренные периодические издания, игравшие в годы революции столь значительную роль в воспитании общества и названные «наставниками конституции».

Свой журнал Ларра выпускал единолично и весьма нерегулярно. Всего за 18 месяцев вышло 5 выпусков. В каждом из них было по две статьи. Позднее Ларра сурово оценил их и не включил в подготовленное им собрание сочинений. Тем не менее эти юношеские произведения представляют большой интерес, хотя они естественно в идейном и художественном отношении значительно слабее последующей публицистики Ларры. Вступив на путь сатирической публицистики, Ларра унаследовал как богатейшие традиции сатирической литературы Возрождения, начиная с Сервантеса и Кеведо так и рационалистический скептицизм вольтеровской мысли, получивший яркое воплощение в творчестве многих испанских писателей-сатириков XVIII столетия.

Уже в «Сатирическом оборотне» ясно обнаруживается резко критическая оценка молодым литератором окружающей действительности. Он направляет острие своей сатиры против «злоупотреблений, отсталых сторон жизни, одним словом, против всего того, что следует подвергнуть критике» (очерк «Оборотень и книгоиздатель»).

И хотя цензура заставляла Ларру быть осторожным в выборе объектов сатиры и в выражении положительных взглядов, писатель сумел в своих очерках дать яркую характеристику невежества, грубости нравов, праздного существования высших классов (очерк «Кафе»), свойственной им галломании («Переписка оборотня»), их нелепых, «недостойных века цивилизации» развлечений («Бой быков») и т. д.