Понимаю их, “неполных восемнадцатилетних”,— навоевались, познали, что такое война. Теперь скорей ее закончить. А хватит ли нашему поколению желания остановить войны? Вот философский вопрос!
Раннее утро 9 мая 45-го. Еще до конца не проснулся, слышу сначала выстрелы одиночные, нарастающие с каждой минутой, потом шквальный огонь из автоматных очередей.
— Ефрейтор Нагулин, что случилось, нападение?
— Товарищ старший лейтенант, только что позвонил дежурный из штаба батальона и сообщил новость: “Закончилась война!”
Собираюсь по тревоге, раскрываю настежь окна, успеваю выпалить одну обойму. На поверочной линейке, на площади перед штабом батальона появляются солдаты, офицеры, выскакиваю из коттеджа и присоединяюсь к этой стихийно нарастающей массе людей в военной форме.
Как огромная морская волна, словно девятый вал захлестнул нас всех, когда прослушали Указ Президиума Верховного Совета СССР об объявлении 9 мая Праздником Победы, в котором говорилось:
“В ознаменование победоносного завершения Великой Отечественной войны советского народа против немецко-фашистских захватчиков и одержанных исторических побед Красной Армии, увенчавшихся полным разгромом гитлеровской Германии, заявившей о безоговорочной капитуляции, установить, что 9 мая является днем всенародного торжества, Праздником Победы. 9 мая считать нерабочим днем”.
Не нахожу слов, чтобы выразить то ликование, радость, счастье, которые охватили солдат и офицеров: палили в воздух из автоматов, пистолетов, ракетниц, поздравляли друг друга, обнимались, колотили друг друга кулаками, как шальные драчуны, кричали, горланили, пили вино, поднимали заздравные тосты кружками и котелками в честь нашей Победы, за Красную Армию, за советский народ, за товарища Сталина. Желали ему доброго здоровья, долгих лет жизни. Сбылись его пророческие слова: враг будет разбит, победа будет за нами и на нашей улице будет праздник. Сталин всегда был с нами, в душе каждого, и это придавало силы, стойкость, мужество в жестокой битве с фашизмом. Благодаря его титаническому труду, гениальности и прозорливости ума, неустанной заботе о судьбе народа, об армии мы выиграли войну самую страшную, самую жестокую. Слово “Сталин” у всех, я это знал, было на устах — это была вера! Как знал и видел то, что каждый солдат и офицер был горд тем, что причастен к великой Победе и его заслуги не забудутся перед отечеством.
Вместе с нами ликовали венцы. Город нарядился, как невеста перед венцом: на домах и дворцах флаги, на улицах плакаты и транспаранты, в раскрытых окнах живые цветы. Оттуда льется торжественная, бравурная музыка великих музыкантов Моцарта, Бетховена, Генделя, Баха, Россини, Штрауса. Город заполнен людьми. Повсеместно “Гитлер капут!”, “Виват Победа!”, “Виват Сталин!”. Кое-кто даже пытался запеть нашу “Катюшу”.
Такое не забывается.
(Продолжение следует)
А.Казинцев • Как слышите, Владимир Владимирович? (окончание) (Наш современник N7 2001)
Александр Казинцев
Как слышите, Владимир Владимирович?
Россия и СНГ: левые возвращаются
Еще одно явление, которое придется учитывать Путину, — левая возвратная волна. Ее наивысшее достижение — победа коммунистов на парламентских выборах в Кишиневе и избрание лидера ПКРМ Владимира Воронина президентом Молдовы. Итоги выборов в крошечной республике, находящейся на периферии постсоветского пространства, отозвались громким эхом в Москве. Левые объявили их триумфом идеологии марксизма-ленинизма: “Новый век начинается триумфальной победой коммунистов на парламентских выборах в Молдове... Именно за идеологию компартии... в открытую высказалось подавляющее большинство населения” (“Советская Россия”. 27.02.2001). Буржуазная пресса захлебывалась злобой: “Так было. Так есть. Так будет: на обломках империи почти всегда возникают не менее варварские государства. Считанным единицам из них удается сохранить независимость и вырулить на цивилизованный путь развития. После прихода к власти молдавских коммунистов мы можем купить эту страну “с потрохами”. Можем присоединить к Союзному государству России и Белоруссии. Тогда одна нищая страна будет содержать две еще более нищих” (“Известия”. 27.02.2001).
Не будем говорить о том, насколько адекватны эти рефлексы. Приходится еще раз констатировать предельную идеологизированность политической атмосферы в Москве, чудовищно искажающую любое явление, попадающее в поле зрения столичных аналитиков как справа, так и слева. Однако сила эмоций сама по себе (вне зависимости от правомерности оценок) свидетельствует о значимости события.
Читать дальше
