Я оглянулся и увидел тот самый “тигр”. Броня его вовсю чадила. Это была уже мертвая броня...
Я смотрел на синее небо. А для кого-то оно было закрыто навсегда. Кучеренко сидел без пилотки. “Сорвало взрывной волной, как и мою каску...” — подумал я. На широкой ладони напарника переливалось золотом спелое жито.
— Хлебушко наш! Кормилец... — задумчиво произнес Кучеренко, с любовью перебирая пальцами зерна и осторожно сдувая сор.
Из повести “ЗА ОДЕРОМ”
Переправа
Б ыло совершенно темно, когда мы подтянулись и построились повзводно,
отойдя от Одера. Догадывались, что где-то разлив его не такой широкий. Там, вероятно, и будем форсировать. В том, что будем форсировать, никто не сомневался.
Поначалу несли на себе пулеметы. Потом командир роты, к которой мы были приданы, договорился сдать их в хозвзвод.
Навстречу двигались тяжелые самоходные орудия и танки с надписями на башнях: “На Берлин!” Двигались больше грузовые машины, крытые брезентом, гвардейские минометы — знаменитые “катюши”, как любовно их прозвали солдаты.
Увидев реактивные снаряды в деревянных футлярах на всю длину кузова грузовика, кто-то воскликнул:
— А эти вот летят вместе с ящиками!..
— Да это ж снаряды “андрюши”! — отозвалось сразу несколько солдат.
— Эти бьют только там, где без них нельзя, — сказал шагавший рядом Шишкин. — Против таких ничто не устоит.
Мы — сытые, отдохнувшие на Одере, и нам сейчас все было интересно.
Повстречались с дальнобойной артиллерией, сверхтяжелой, где одну пушку тащили два гусеничных трактора (ЧТЗ). Пушки медленно подавались вперед. Казалось, даже таким тягачам было не под силу везти грозную махину.
— Ну и “плевательница”! Небось на все тридцать километров бьет! — восторженно сказал Шишкин, оглядывая огромный ствол одной из этих пушечек. — Вот это хобот!..
Артиллеристы молча, не шевелясь сидели на высоком и длинном лафете орудия, как будто погрузившиеся в дремоту. Вспомнилось, как во время маршей пушкари любили дружески поддеть пехоту. Иной раз и помогут, передадут буханку, а то и две хлеба — ешь, пехота!.. Знали, что нам приходилось потуже затягивать ремень. А у них, как и у танкистов, были запасы — есть где поместить. Не на своем горбу несут. Не то, что мы, пехота-матушка. Сочувствовали. Уважали пехоту... и жалели по-солдатски...
За Одером
Ф аустмины и фаустпатроны, новое ручное оружие вpaгa, являлись с ближних
расстояний грозою для наших танков. Но враг использовал их нередко и против пехоты. Человек, пораженный осколком фаустснаряда, заживо горел на глазах... Пули беспрестанно свистели на разные голоса, истошно и нараспев. Враги не замолкали ни на миг.
— Да откуда они бьют, дьяволы? — горячился Шишкин.
И верно, откуда они брались? Живого места нет. Было чему удивляться...
Но вот перед нами стена из толстого бетона. Под нею замаскированная щель — ход сообщения. Бойницы, а сверху бетонныe “колпаки”. Бункер. Таких несколько.
Мы — наш расчет — и еще некоторые солдаты устремились в один из них. Смотрим — сидят немцы в каких-то застывших позах. Все мертвые, но с виду как живые. Кто держит котелок, кто полотенце, кто сигарету, как бы собираясь прикурить. Ни ран, ни травм не видно. Лишь у некоторых струйки запекшейся крови, стекавшей из носа и ушей.
Почему так, что с ними произошло — задумываться было некогда, да и насмотрелись мы здесь всякого... Однако Шишкин понимающе вздохнул.
— Сердце не выдержало... Мозг... — сказал он.
Не выдерживал человеческий организм адских разрывов, как и эти стены, несмотря на всю их крепость.
В ротах негусто
М еня и еще одного молодого бойца вызвали к командиру батальона. После
некоторого инструктажа нам выдали пулемет “горюнов”, совершенно новый и весь в масле.
Мой напарник Димитру — молдаванин — высокий и крепкий парень. Ровесник. Пулемет знал хорошо, не раз стрелял из него. Мы быстро сошлись с ним.
Третий номер — курянин, мой земляк. Звали Митрофаном, был он несколько постарше меня и Димитру. Мечтательная натура...
Мы находились в лесу, где сосны чередовались с лиственными деревьями. Вечером смотрели в бинокль, а кто и в стереотрубу. Видели окраины Берлина. Такое было ощущение, что трудно передать. Сказать только — Берлин!.. Пришли наконец... Даже не верится. Но ведь все шло к этому. Вот они, окрестности Берлина. Совсем рядом...
Читать дальше
