Казалось, что барабаны смерти — звучавшие в нарастающем темпе — для него всего лишь одурманивающая песня, которую поет Умм Кальсум; всякий раз, когда приближалось шествие смерти и начинали громче звучать ее барабаны, отец ощущал нарастающую слабость и улыбался непонятно чему, как младенец в колыбели. Он становился все более спокойным и умиротворенным, и нам стало казаться, что шум, производимый кортежем смерти, который внушает ужас здоровым людям, звучит в ушах больного как дурманящая песня одного из египетских певцов; я даже подумал, что нет смысла давать больному aнaльгетик, что будет достаточно протяжной египетской песни. Однако врач воспротивился этому, сказал, что я не должен вмешиваться в то, что он делает, что мой вывод неправилен и абсолютно не соответствует действительности. Я устыдился своего невежества, решил не ставить врача в затруднительное положение, признав справедливость его слов и сказав, что ничего не смыслю в лекарствах, не разбираюсь в приеме их больными и здоровыми людьми, что я преувеличил возможности египетских песен, утверждая, что они могут воздействовать на больного, и абсолютно справедливо, что они воздействуют только на здоровых, и изумительные результаты их воздействия на сто миллионов арабов, начиная с 1948 года, общеизвестны, что — вопреки моему представлению — необходимо при операциях и для снятия боли использовать химические препараты. Он подтвердил, что нигде в мире песни не воздействуют на состояние больных, и слушать их не рекомендуется. Что касается здоровых или сумасшедших больных, которые подобны здоровым, то им рекомендуется слушать песни, чтобы впасть в искусственно вызванный транс. Врачи утверждают, что песни не вызывают у них осложнений, а если какие-то осложнения и будут, то они не будут связаны с употреблением химических препаратов и, следовательно, будут представлять проблему только для самих этих людей; во всяком случае, их физическое состояние не будет вызывать опасений. Когда же я заметил, что песни воздействуют на душу и ум, то врач не придал моим словам значения, ответив: “Душа... ум... темперамент... и прочее, все это — вещи отвлеченные и меня как хирурга не интересующие”.
В общем, отец слабел и слабел, мы переживали и тревожились, иногда плакали, а он улыбался, впав в предсмертное забытье. Посмотрите! Разве это та же самая смерть, с которой он сталкивался в сражениях у Кардабийи, та же, что у соляных копей? Разве это — змея, которая подкараулила его в пустыне? Разве это та смерть, которая выступала в облике непримиримого врага, гордого, уверенного в своих силах и открыто бросающего вызов?! Я не уверен, что это — та же самая смерть, и даже если та же самая, то, значит, она бесподобно умеет маскироваться. Итак, на этот раз отец не сопротивлялся ей, как это он делал в течение всей своей жизни, побеждая смерть, несмотря на то, что ей неоднократно предоставлялась возможность покончить с ним. Следовательно, смерть — женщина. И если это так, то следует уступить ей в последний момент, что отец и сделал.
Вывод из всего этого: в большинстве случаев смерть терпит поражение, когда она появляется с развевающимся черным знаменем среди поднятой над полем боя пыли или в центре урагана. В подобных случаях смерть — убежденная в своей победе — самообольщается; она побуждает тем самым своего противника сопротивляться, что и ведет к ее поражению. В этом своем обличье она предстает смелым воином, с которым следует биться до конца, и сопротивление ему в большинстве случаев заканчивается победой. Но смерть легко достигает своей цели, когда она выступает в облике женщины. А женщине в последний момент следует уступить, как уже было сказано в начале рассказа. Капитуляция же исключает возможность победы, и когда смерть меняет свой метод, она ожидает, что противник, встретив ее в обличье женщины, сдастся.
Таким образом, смерть всегда добивается своего, сколько бы ни продолжалось противоборство, и не щадит своего противника, даже если он сдался, струсил либо ослабел!!!
В течение всей жизни следует сопротивляться смерти, как это делал мой отец, бесстрашно противостоявший ей, пока не достиг столетнего возраста, несмотря на всю ненависть к нему смерти, пытавшейся покончить с ним, когда ему было 30 лет. Правильной позицией является сопротивление, а бегство, даже за границу, от смерти спасти не может. “Где бы вы ни были, смерть найдет вас, даже если вы спрячетесь в укрепленном замке”. Однако если смерть перевоплотилась в женщину, явилась безоружной в облике покорной жены, пришла тихо, как соблазнительница, и мы ощущаем ее каждой клеточкой тела и опьянены ее дыханием, то тогда сопротивляться ей недостойно мужчины, и следует уступить ей в последний момент.
Читать дальше
