Ю. Бернштейн.
г. Пенза
Русская школа
на рубеже тысячелетий
В нашем многонациональном округе есть хантыйские, мансийские школы, т. е. система национально-культурного образования в округе уже существует. И всего одна русская национальная школа — в Сургуте. Это на 80% славянского населения.
В своем докладе по этому вопросу ректор Ханты-Мансийского педагогического колледжа Е. П. Каргаполов отметил: “Испокон веков духовным стержнем русской культуры было православие. Духовность пронизывала и образование, и науку, и социальную жизнь, и культуру. Человек, духовно содержательный, нетерпим к любым проявлениям зла, накопившимся в обществе. Роль, которую играла Русская Православная Церковь на протяжении тысячелетий, да и в настоящее время, в вопросах духовного становления, воспитания молодых людей, формирования национального самосознания, никем не заменена и не может быть заменена”. Верность этого утверждения неоспорима. Не видеть этого может только слепой, препятствовать этому может только враг.
Именно сейчас наступил тот момент, когда впору возопить: “промедление смерти подобно”. Ибо придется год от года повторять вслед за Иваном Солоневичем горькие слова русской истины: “...Россия ...чудовищными жертвами оплачивает бездарность гениев и трусость вождей”. И помнить закон, о котором, наверное, не первый, но смело заявил Иван Ильин: “Есть закон человеческой природы и культуры, в силу которого все великое может быть сказано человеком или народом только по-своему и все гениальное родится именно в лоне национального опыта, духа и уклада. Денационализируясь, человек теряет доступ к глубочайшим колодцам духа и к священным огням жизни; ибо эти колодцы и эти огни всегда национальны: в них заложены и живут целые века всенародного труда, страдания, борьбы, созерцания, молитвы и мысли”.
Вопрос о человеческой природе и смысле жизни является фундаментальным философским вопросом, а в школе он, помимо данного значения, должен быть краеугольным камнем воспитательной работы.
Школьники старших классов, как показывает практика и проведенные опросы, в большинстве своем очень смутно представляют себе не только смысл собственной жизни, но и само понятие смысла. При этом важно отметить, что с христианской дилеммой свободы выбора, дарованной Богом от рождения, они совершенно незнакомы. Нет, к величайшему сожалению, во множестве российских семей такой формы духовной жизни, как религиозное воспитание. Те же опросы показывают, что из двадцати человек десять крещены, по их словам, верят в Бога, но не воцерковлены. Т. е. мы имеем дело с каким-то обмирщенным, осовремененным пониманием веры. Еще пять человек верят во что-то, что они называют по-разному: от сверхъестественного до Высшего Разума, некоего Абсолюта. Двое-трое считают себя атеистами. Но в действительности они только “считают”, т. к. абсолютный атеизм просто невозможен, и во время бесед выясняется, что они подвержены суевериям и предрассудкам, восходящим или к дохристианскому язычеству, или к современным мифам (инопланетяне, параллельные миры, осовремененные понятия реинкарнации и проч.). Остальные (3—4 человека) вообще не способны задумываться над подобными вопросами в силу недостаточного интеллектуального и духовного развития, обусловленного самыми разными причинами: от врожденных болезней до сложной социальной обстановки в семье. Этой группе свойственно отмахиваться от подобных размышлений и даже насмехаться над ними, иногда доходя до прямого богохульства (речь идет об обычном общеобразовательном классе средней школы).
На фоне такого восприятия, казалось бы, весьма трудно вести какие бы то ни было беседы о вечном и непреходящем, о жизни и смерти, о смысле человеческого бытия. Но стоит начать разговор, и мы сталкиваемся с обратным: дети, если и не готовы вести его, то в подавляющем большинстве способны отреагировать максимальным вниманием, мало-помалу втягиваются в детальные рассуждения и даже открыто дискутируют. Духовный вакуум требует заполнения. Но многие из нас, даже определившись со своими склонностями, талантами, выбором профессии, местом в жизни и, казалось бы, осуществляя созидательный труд, все же не смогут четко и ясно ответить: зачем каждый из нас пришел в этот мир? Потому что на этот вопрос нельзя ответить исходя из профессиональных или даже философских знаний, нельзя ответить на бытовом уровне, нельзя ответить, опираясь даже на большой жизненный опыт. Найти свое место в жизни — не значит ответить на вопрос о ее смысле.
Читать дальше
